— Не ожидал вашего визита, диргинаал*.
Удивительно благотворно повлияло на « ваше благородие» появление кардинала: заставило вытянуться стрункой, брюшко втянуть, нацепить на физиономию самую благодушную свою маску.
Подойдя, он, как и требовал регламент, пожал ирииловому слуге руку. Ульс чуть поморщился. Рука у диргинаала оказалась потной, умащенной каким-то жирным маслом.
И хотя официально ни вера ириилова, ни ее слуги не считались равными светской власти, каждый в столице понимал, что очень скоро положение дел кардинально перемениться. А потому уже сейчас многие сиятельные господа принимали соответствующие меры, заручаясь поддержкой уже набирающей силу верхушки ирриилова воинства — диргинаалов.
Не так важна религия, как те, кто несут ее — таковой была точка зрения господина Ульса. Увы, она не относилась к Пузырю — бывшему купцу, негласному главе торговой гильдии Белграда, негласного царька северного квартала и уже официального верховного диргинаала совета слуг иррииловых.
Ульсу втайне нравилось некоторое подобие власти над Пузырем. Негласный князек всея отбросов Белграда не мог в открытую противостоять ему, начальнику городской стражи. И если раньше Ульс не вступал в конфликт, предпочитая негласный союз с Пузырем, то много позже, закрепившись на посту, осознал свою безнаказанность, а главное — законность собственной политики по отношению диргинаалу. Действуя аккуратно, он не раз вынуждал «царя с помойки» идти ему на уступки, поддерживать его, а главное с недовольством, но все же подчиняться.
Пузырь терпел, осознавая, что, занимая пост духовного лица, он вообще не вправе афишировать свою подпольную деятельность. Терпение его оправдалось: старый правитель заболел, и ожидаемо царскую думу возглавил старший сын — агрессивный фанатик заморской веры. Официально прав вводить свои порядки в Антском царствии он пока не имел, но тут уже даже самому последнему дураку становилось ясно, что рано или поздно, старый царь испустит дух, а младшие братья пока еще не достигли того возраста, в котором можно претендовать на царский трон.
Понимал это и Ульс, но пока не спешил идти на уступки иррииловому слуге.
— Да я и сам не планировал, если честно, — диргинаал смущенно улыбнулся, почесав лысину. — Проезжал мимо, встретил своего молодого друга и решил навестить. Надеюсь, вам уже лучше?
— О да, конечно. Стараниями лекарей и молитвами Ирииилу небесному… — в голосе Ульса отчетливо сквозило ядом. — Но думаю, вы все же еще не сказали истинную причину вашего появления. Давайте будем откровенны. Тут нет чужих ушей.
Диргинаал осмотрелся, словно бы удостоверяясь, что слова Ульса верны. И действительно, при появлении важного гостя и лекарь и слуга поспешили по-тихому испариться. Они-то всегда чувствовали, когда именно следует уйти, дабы сберечь и жизнь и здоровье. Остался присутствовать только смутно знакомый Ульсу юноша.
— Как я уже говорил, я встретил своего друга. А он как раз имеет к вам дело неотложной важности. Адриан, подойди.
Стоявший доселе и подпирающий двери юноша встрепенулся, горделиво подняв голову.
— По роду профессии я — охотник, — начал он, отойдя от стены. — И как раз сегодня по недосмотру упустил группу чрезвычайно опасных чернобожьих отродий. — Думаю, вы и сами понимаете, насколько опасно присутствие подобных созданий в столице?
— Естественно, понимаю. Но, что вам надо лично от меня? Выделить вам людей для поисков? — Ульс и сам рад был сменить собеседника, с большой охотой повернувшись к Адриану.
— Нет, один из говоривших упоминал вас. Я склонен утверждать, что вчерашний инцидент и появление оборотня взаимосвязаны. Мне не удалось уничтожить угрозу, но я сумел подслушать их разговор. А говорили они как раз о том, что по неизвестной мне причине должны скрываться от вас. Может быть, у вас есть хоть какие-то мысли по поводу того, кем могут приходиться эти создания?
— Даже и не знаю, что вам сказать… — Ульс призадумавшись поцокал языком. Он-то уже догадался, кого разыскивает господин охотник. Покрывать своих недругов начальник городской стражи не желал, потому решил слегка помочь слугам ириииловым. И пусть только посмеют после этого говорить, что господин Ульс не благочестив! — Вчера я подвергся нападению от некоего Мая Грабленосца и группы его подельников. Подлый мальчишка прибыл в столицу, дабы отомстить мне. Он считает, что по моей вине погиб его некогда лучший друг. Конечно же, теперь я понимаю, почему моя охрана не смогла остановить его… Разве ж может человек совладать с нечистью? Как же это все некстати…
Ульс прочувственно шмыгнул носом, очень натурально пустив слезу. Одним пальчиком изящно оттер ее, уставившись на господина охотника печальным взором.
— Май Грабленосец? — переспросил охотник недоверчиво. Имени этого он не знал, но оно ему уже не нравилось.