Или каждую ночь.
Через час с небольшим болото стало суше, вереск, умиравший в Мертвых Топях от загнившей воды, начал оживать. Все чаще и чаще попадались путникам его скромные, нежные цветы — признак близкой земли. Выбрав удобное место, клирик свернул с гати на траву и жестом позвал за собой друзей.
- Гать делает крюк, подводя к главным воротам пограничной крепости. Мы же пойдем напрямик.
Файтер кивнул, представляя лица стражников, к которым из гибельных трясин заявятся шестеро путников и потребуют ночлега и помощи… Тут как бы обошлось дело одним отказом, сожгут же, как «нечисть болотную».
- Возражения не принимаются, - быстро добавил наемник и шагнул следом за монахом. Только вот откуда он так хорошо знает Мертвые Топи?
Вор и маг без колебаний пошли за друзьями — вчерашний день показал, что доверять им можно смело и безоговорочно. А вот гадалка сморщила носик и начала было излагать аргументы «против», что, мол, Последний Орден всегда честно служил королю, а теперь притесняется жестоким наместником, так монахи с радостью окажут помощь законному наследнику…
Клирик даже не обернулся. Вор покачал головой, а мечник только бросил один короткий взгляд на цыганку, чтобы ее пыл сразу поумерился.
- Если пожелает, может оставаться здесь, - равнодушно пожал плечами монах, все так же не оборачиваясь. Эти слова сделали свое дело: когда твоя (и не только!) шкура не заботит никого больше, уговаривать бесполезно. Гадалка вздохнула, взяла за руку маленького принца и ступила на серую траву.
Маг, подойдя к клирику поближе, шепотом спросил у него:
- Слушай, ты и правда бы оставил ее здесь?
- Нет. Но иногда полезно знать, что о тебе не будут трястись, как о младенце.