— Ишь-ишь, раздухарился! — сквозь шум кричал ему вслед Петря, — Береги здоровье! — нахальничал он.
— Что он нам кричал? Это по-каковский он? — вопрошал я.
— Цыганский, еврейский, а может, грузинский, — разговаривал вслух Вовка. Он поднял велосипед.
— Шпионский, — добавила Ленка, и мы побежали вслед за шумом, чтобы еще чего-нибудь разглядеть, но догнать нам его не удалось.
Зверь на веревке с человеком рванулся сначала в одну сторону, в другую, а потом все исчезло.
Я всю дорогу домой молчал, переваривал. Молчали Ленка и Петря. Один Вовчик не мог успокоиться, он наворачивал круги вокруг нас на велике и говорил, говорил, говорил…
— А этих, с крыльями, видели!? — дурацким голосом спрашивал он.
— Видели-видели, и как оно двинулось видели, и как побежало, а этот, так вообще! — отвечал Вовчик себе от нашего имени.
Мы подходили к домам.
— Эх-х-х! Я поехал! — Вовчик рванул вперед и исчез в зелени улиц.
— Погуляем? — спросил Петря.
— Нет, домой пойду, мама скоро придет, — сказал я.
— А-а-а, ну пока, — сказал Петря и повернулся, чтобы идти.
— Покакаешь дома! — металлически встряла Ленка, напоминая, что война продолжается.
Петря тяжело взглянул на нее и двинулся домой.
— А-х-х-х! Вот бы рассказать кому, — мечталось Ленке.
— Подумают, что ты чокнулась. Нет, не надо. Пусть будет нашей тайной, — ответил я.
— Петря все равно разболтает, — аргументировала Ленка.
— А ему никто не поверит, — подыграл ей.
— Ха! Само собой. Такому-то козлу! — разрезвилась она.
Мы с Леной добрели до наших домов.
— Ну чего? Пошли ко мне вареники кушать, — предложила она.