Тьяцла горько усмехается и обреченно прислоняется лбом к стеклу. Она уже мечтает о том, как избавится от гнета родственничков, а тут такое... В таком случае, необходимо избавиться от этих отвратительных, мешающих жить, проволок. Но придется ждать до возвращения домой. Все же этот мир для нее чужой. И если она сбежит, то возвращения в Фиорин ей не видать, как своих ушей.
Она тяжело вздыхает, смотря вдаль. Мириться с таким положением вещей она не собирается.
Девушка прислушивается, ловя себя на мысли, что с нетерпением ждет, когда проснуться Атцла с Арицлой. Неизвестно почему, она радостно улыбается, когда слышит, что из комнаты бабули с мамулей раздаются голоса. Тьяцла не прислушивается к ним, а резко развернувшись, выходит с балкона и идет в комнату старших. Это не позволительно, но что ей уже терять, если она буквально упустила свободу из под носа. И все из-за этих двоих.
Она, решительно шагая, подходит к двери и стучится. Позволения зайти она ждала довольно долго. В конце концов она слышит:
- Войдите. - произнесенное немного хриплым голосом.
С каких пор в комнату приглашает Атцла, а не Арицла? Девушка не секунду задумывается. Тут обычно все по возрасту строится, если ты самая младшая, то должна подчиняться остальным, если старшая - соответственно, главенствуешь. А тут что-то невообразимое случилось, на стук отвечает бабуля.
Тьяцла отвлекается от размышлений, открывает дверь и входит в комнату. Очень мрачную комнату, убранную в черно-белые тона, которые предпочитает Атцла.
Мамуля вальяжно развалилась на широком диване, а бабуля примостилась в кресле, которое своими циклопическими размерами поражало девушку. Ведь в него могли уместиться пять такие же худеньких как она, а Атцла занимала его целиком. Не оставалось ни одного свободного сантиметра и это при том, что у нее нет ни грамма жира. Пример одного из самых неприятных последствий врожденной магии - чересчур развитая мускулатура. Тьяцла была рада, что, еще в раннем возрасте, ее избавили от этого и теперь она могла стать полностью нормальной.
Девушка останавливается на пороге. Получив разрешение войти, но не располагаться здесь как хочет, она не имеет право углубляться в комнату старших дальше пространства возле двери.
- Ты что-то хотела узнать, дочь моя? - спрашивает та, которая сидит на диване. Она пытается держать серьезный вид, но сквозь показную серьезность все равно прорывается улыбка. Ведь она прекрасно знает по какому вопросу пришла ее третья дочь.
- Матушка, я хотела бы спросить, что это такое? - отвечает вопросом на вопрос Тьяцла и показывает матери помятый розовый листок.
- Ах, это... Ты просто обязана это сделать, дочь моя. Иначе та земля так и будет принадлежать недостойному существу, - отвечает Арицла, снисходительно смотря на дочь.
- Но ты обещала, что по исполнению двадцати одного года, я буду в праве выбирать свой путь... - негодует девушка, шокированная таким поворотом событий.
- Я в праве давать обещания, и в праве отменять их, дитя...
Это становится последней каплей в чаше терпения Тьяцлы. Она судорожно осматривает пространство вокруг себя и замечает тумбу, стоящую прямо около двери, на которой стояла дорогая китайская ваза. Девушка хватает хрупкий предмет и с криком:
- Да пропадите вы со своими обещаниями!.. - швыряет вазу в стену.
Она выбегает из комнаты. Пробегает по коридору ко входной двери и, со всей силы хлопнув ею, останавливается на лестничной клетке.