Была осенняя пора. Поистине любимая в жизни Мартины. Осенью ей всегда казалось, что вся жизнь смеется над ней и ей, хотелось бы этого или нет, придется хоронить прошлое. Но эта своеобразная грусть заряжала ее особым чувством, предвкушением изменений, ожиданием чуда и сказки. Может быть, Бог распылял что-то такое в воздухе.
Она должна была увидеться с Жаком сегодня. Он очень изменился за последнее время, и ей уже надоело водить его за нос, видя, как он с каждым днем меняется, и явно не в лучшую сторону. Их отношения изводили его. Годы шли, а ничего не менялось. И Мартина не знала, чем она могла ему помочь. Да почему только ему? Им обоим.
Они договорились встретиться на одной из отдаленных улиц, вблизи пустыря, где никто бы не смог их увидеть. Ощущение его недовольства от всей этой конспирации вырастало с каждым днем. Казалось, оно просто висело в воздухе и стояло между ними при каждой их новой встрече. Мартина увидела Жака издалека. Вот чем он всегда отличался, так это пунктуальностью. Она неслышно подошла к нему, и обняла его со спины. Так простояли они несколько минут, он был чем-то опечален или задумался о чем-то.
- Ну что, ты подумала?- вдруг резко оборвал установившуюся между ними гармонию и тишину Жак.
Мартина поняла, о чем он ее спрашивает. Не догадаться было сложно. Увиливать она более не собиралась, так же, как и кормить его пустыми надеждами. Отпустив его из объятий и обойдя так, чтобы видеть его глаза, заглянув в них, она обратилась прямо к нему:
- Да. Но ты ведь понимаешь...
- Что, надо еще подождать?- вышел из себя Жак, оборвав ее.- Да я стану уже старым и сморщенным, если еще немного подожду,- и он расхохотался.
Вот только от горя. Ни одной нотки счастливого веселья, как в обычном смехе, там не было. Более того, он специально выдавил это из себя лишь для того, чтобы создать иллюзию для Мартины, что ему все равно.
Мартина осеклась, потупилась и замолчала. Она могла и хотела сказать ему очень многое. Она хотела рассказать ему о своих чувствах, переживаниях, терзаниях, но язык будто прилип к небу, и она не могла выдавить из себя ни слова.
- Я хочу уехать. Один.
Эти слова прозвучали для Мартины глухим ударом. Вот такого она точно не ожидала.
- Зачем это тебе?- спросила она, сама не узнав свой голос.
- Я ничего не выжду, сидя здесь. Мне надо начать новую жизнь что ли. Я могу и здесь остаться, вот только ты знаешь, где меня найти, а меня уж слишком будут душить воспоминания. Но я пока еще не решил по поводу отъезда. Это так,- он осекся, поймав ее взгляд.
И тут же отвел глаза. Ему было интересно теперь, что она скажет. Захочет ли она переубеждать его? Какой вообще будет ее реакция? Но она молчала.
- Не надо было мне за тобой плестись. Искать тебя. Надо было смириться с расставанием еще там, в лесу, запомнить друг друга такими, какими мы были, и все, - похоронным голосом сказал Жак.
Ком в горле Мартины не давал ей ни думать, ни говорить. Она вся оцепенела. Понимая, что надо спасти обстановку, она ничего не могла физически сделать. Лишь стояла, вылупившись на Жака и сверлила его взглядом.
- Что ты стоишь? Что ты смотришь на меня? Чего ты хочешь добиться?- вспылил он, выйдя из себя.
- Я хочу быть вместе с тобой, Жак,- наконец смогла она выдавить из себя.
- Нет, ты сама понимаешь, что это невозможно! Хватит, хватит мне врать!
Минуту промедлив, Жак видно порывался то ли уйти, то ли что-то сказать, и все же выбрал последнее:
- Пойми, наши отношения обречены. Тебе не нужен такой, как я. Ты сама это прекрасно понимаешь. Я ничего не могу тебе дать. Я даже не смог сохранить нашего ребенка, чтобы он рос в нормальной семье, даже как вот я сам. Будь я проклят.
- Жак, перестань, ты дал мне все. Все, о чем я могла только мечтать. По большому счету у меня никогда не было ничего, кроме тебя на этой земле. В любой момент, когда мне плохо, я бегу к тебе.
- Ну, вот видишь, я для тебя лишь тряпка, в которую ты сморкаешься,- еще более болезненно сказал он.