Как отчаянно Мартина хотела донести ему правду. Но и как она боялась. Она хотела ему ответить, все это крутилось на ее языке, но она видела лишь его фигуру, уплывающую вдаль. Она хотела объяснить ему, что все люди боятся одного в любви, боятся тогда, когда они скрывают свои чувства. Они боятся лишь быть отвергнутыми. Ведь он при других тоже иной. И он никогда и мановением руки не дал ей понять, что она ему нужна вот именно в роли жены, матери его детей. А вдруг она бы ему призналась, а он отверг бы ее. Да она не пережила бы это, и не смогла бы впоследствии приходить бы больше к нему. И их тайная связь бы прервалась. И тогда как бы она могла жить дальше?
А сколько она бродила по улицам города, мечтая только о нем. Какая была в ней бездна чувств, в тот момент. А сколько раз она пыталась подойти к его дому. И чем ближе она к нему приближалась, тем тяжелее было сделать следующий шаг. А вдруг он окажется там с другой? И она лишь продолжала страдать от любви сама. Но и это она ему не сказала.
Эх, сколько они наделали ошибок. Каждый. Тем, что просто каждый был слаб. И не мог открыться и другому, и всему миру, найти в себе силу и смелость заявить всем о том, что они - это не просто Жак и Мартина, а лишь одно целое. И потом бы им уже и не нужны были бы другие. Они бы жили лишь как часть Вселенной. Песчинка. Жили бы в счастье. Для них бы открылись новые просторы, новые пути. Научились бы они жить по-новому. Не просто в муках, вечных страданиях, а в счастье. Счастье - построить семью, родить детей, ухаживать за ними. Дарить каждый день друг другу мгновения счастья. А так, каждый из них оказался не прав. Ибо просто не мог признать действительное наличие этой любви в боязни быть отвергнутым. И уже этим просто сам себя и отвергал. И закапывал все будущее, лишь продлевая свои страдания.
Разумеется, Жак не сам принял такое решение. Оно было навязанным ему извне. Все больше времени стал он проводить с Николь. Ему казалось, она понимает его. Она казалась ему прямо-таки какой-то святой девой.
" Вот с ней я мог бы пойти в лес, построить там домик и растить детей. Но я ее не люблю",- все чаще проносилось у него в голове.
Да. Вот если бы поменять их местами, телами. Мартину и Николь. Но тут, опять же, парадокс. Ведь он, Жак, полюбил и все еще любил Мартину. Именно за ее качества. И только обида говорила в нем своим языком о том, что вот Николь лучше. Хотя ничем она не была лучше. На каждый товар, как говорится, свой покупатель. Мартина была создана для Жака, а отнюдь не Николь. И не Николь пленяла его душу и задевала все его мысли, заполонила все его естество. Не с мыслью о Николь просыпался он и уходил ко сну. Если ему вообще удавалось заснуть. Но в этом щедро помогали дозы алкоголя.
Надо же было найти какой-то выход. А мозг всегда этот выход находит. Вы решите не есть днями, сидя на диете, но мозг все равно уговорит вас не делать это или найдет уловку, как избежать этого и потом себя оправдать. Вот и мозг Жака тщательно пытался сбежать от Мартины. Он любил ее. Он не мог без нее. Он страстно ее желал. Но она была звездой, которая призвана светить. Ее он вечно должен был делить с обществом. А он хотел видеть сидя у себя дома с детьми на руках и не пророняющей и слова. Вот только может и не хотел? Любил бы он еще Мартину, если бы все так и стало? Может быть, впоследствии, и да. Но Мартина бы так просто никогда не сидела. Так что факт оставался фактом. Все равно уйти от себя он не мог. И врал себе. Безжалостно врал.
А Николь пользовалась случаем. Она уже давно поставила крест на себе. Причем, самостоятельно. А тут ей казалось, напрягаться не надо. В руки идет он сам. Мужчина, который вроде бы восхищается ей. И она не собиралась отказываться от этого. Пусть даже это, а она знала это как никто другой, святая любовь, любовь всей жизни ее лучшей вроде бы подруги. По крайней мере, так считала Мартина. Для Николь же подруг не существовало. В ее душе не было места ничему кроме грязи, тьмы и жестокого цинизма. Она хотела всего только для себя, но просто выбрала неправильную стратегию. Она думала раньше, что если она выберет такую тактику: делать вид, что ей самой ничего не надо, а она делает все на благо других, то ей самой дадут несравненно больше. Потом она привыкла играть в эту игру. Не понимала она лишь одного: другие люди существа эгоистичные и если ты у них чего-то не требуешь и не просишь, они привыкают к хорошему отношению и ничего и не отдают. Не просишь, не хочешь, тебе не надо, - значит, и не получишь.
Даже сама Мартина думала, что Николь - самая жертвенная женщина, которую она когда-либо знала. Потому что та никогда ни словом, ни взглядом не показала ни своего недовольства, ни того, что она кого-то не прощает, ни того, что ей что-то не нравится, что что-то попрекает ее интересы, что она чего-то хочет. Никогда. Она просто тихо прислуживала Мартине. Исполняла ее прихоти. А сама втайне не то, что ненавидела ее, нет. За что? Она все равно ставила себя выше ее. Прислушивалась к ее планам, к тому, что хочет она. И, не имея особо своего мнения, то, чего хотела Мартина, автоматически становилось тем, что начинала хотеть Николь.