Девушка послушно двинулась вверх... и открыла глаза. Сознание полностью проявилось, дар снова ощущался просто теплом в солнечном сплетением. Мишель досадливо поморщилась, низко опустив голову, расфокусировано уставившись колдуну куда-то в живот.
- Промахнулась, - констатировал Себастиан, приподнимая голову девушки за подбородок и поймав взгляд синих глаз, приторно-ласково улыбнулся, отпуская, - а теперь заново. От стены и до первого слоя. Ощущается, как едва заметное касание лебединого пуха, в зависимости же от того, куда попадёшь, усиливаются эмоции. В нашем случае - печаль, тоска. Вариант не очень позитивный, но наиболее простой. Вперёд, цыплёнок.
Девушка фыркнула на этот раз вслух и вновь прикрыла глаза. И вновь промахнулась. А потом ещё и ещё, с каждым разом раздражаясь всё больше и больше, а затем тёмным облаком навалилась тоска, полнейшая беспомощность и удушливое ощущение собственной никчёмности. По спине ласково скользнула тёплая ладонь, Мишель сглотнула, болезненно морщась от распирающих горло слёз, судорожно вздохнула и, качнувшись, упёрлась лбом в место между плечом и шеей чёрного, напряжёнными пальцами цепляясь за его свитер.
Себастиан подтянул воровку к себе, крепко обнял, щекой прижавшись к мягким прядям.
- Тише, цыплёнок, - успокаивающе прошептал, поглаживая подопечную по спинке, - ты на месте. Попробуй немного... абстрагироваться. Как только ты чётко поймёшь, где находишься и как туда добраться, мы прекратим... на сегодня. А завтра с новыми силами и в мою ауру.
Девушка только судорожно вздохнула, кусая губы и чувствуя медленно побежавшие по горящим щекам слёзы. Печаль сдавливала грудь, вселяла в тело слабость и вялость, а в - разум беспомощность и неуверенность, так что на то, чтобы немного взять в себя в руки у неё ушло время. И не мало.
Первый слой действительно чувствовался лебединым пухом, сейчас удушливой стеной сомкнувшимся вокруг Мишель. Девушка, кое-как развеяв эту стену, осмотрелась, чувствуя, как время утекает у неё сквозь пальцы. Перед закрытыми веками возникла едва видная цветная плёнка, будто затонированная помесью из грязно-синего, неприятно-коричневого и блекло-серого сверху.
Единственное, на что ещё хватило воровку - запомнить общее положение и ощущение, а затем она, разом вырвавшись из этого всё туже сжимающегося комка, самым позорным образом разревелась на плече поглаживающего и шепчущего что-то успокаивающее чёрного. И плакала долго, до тех пор, пока давление в груди не ослабло, а потом и не засосало пустотой. Мишель в последний раз всхлипнула, облизнула солёные губы и изнеможённо прикрыла больные от слез глаза. На секунду отняла губящую голову от плеча колдуна, вслепую закинула затёкшую руку ему за шею и вновь ткнулась горячим лбом обратно, второй рукой крепко обнимая его чуть выше талии.
Как никогда хотелось тепла и спать. Девушка глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, пытаясь унять долбящую в виски боль. Неудачно. На тело навалилась чудовищная слабость, сил не было даже вытереть мокрые щёки, поэтому воровка только, коротко вздохнув, поёрзала на коленях неизвестно когда перетащившего её на себя колдуна, устраиваясь поудобнее, прижимаясь плотнее, голову кладя ему на грудь. Тёплый.
***
Себастиан мягко приподнял зарёванную мордашку чуть вверх. Девочка недовольно скривила губки, но не проснулась, лишь сильнее сжала веки, спасаясь от упавшего сквозь тонкую кожицу на воспалённые глаза света.
Ну и дитё. Милое, колючее, забавное.
Колдун вздохнул, удобнее перехватив подопечную, медленно встал, наконец выпрямляя затёкшие ноги. Пять шагов, один взмах ладонью, чтобы откинуть покрывало с одеялом, полминуты, чтобы аккуратно раздеть и укрыть и ещё две, чтобы умыться, вернуться, раздеться самому и прилечь рядом, плотно прижав к себе довольно вздохнувшего сквозь сон цыплёнка.
Полдвенадцатого, хорошо засиделись, но девочка талантливая, чувствительная, этого у неё не отнимешь, далеко пойдёт... если выучить. А выучить нужно, быстрее и хитрее, чтобы почувствовала, поняла намеренья родичей и осталась. В благие цели клана колдун не верил, чай не первый год в этих кругах вертится.
Да и привязался он к ней. Жалко, больше же на сегодня планировал, жёстче.