Поначалу я подумала, что жители деревни не так уж и рады появлению соседей. Многие из них вдруг стали мрачнее – а остальные не понимали, в чем дело.
Радостными оставались только дети – когда я впервые увидела чету Дархолов, с ними-то я и возилась во дворе Якоба. Верткие, сильные, шумные, – я обожала их и с удовольствием играла, наверстывая то, чего у меня в детстве никогда не было. Тогда они нарвали травы и веток и повтыкали их в волосы, сделав из меня тропическое чудовище, а из себя, с помощью палок и веревок, отважных охотников. Я как раз «пряталась» за «кустом» из одной особенно большой ветки, а охотники обсуждали, где может укрываться чудище, когда услышала голоса.
Очевидно, всех, кто впервые появлялся в Вуддробе, встречал Якоб.
– А какую это аспирантку? У нас тут мно-о-ого всяких бывает... За змеями едут, видали, может?
– Змеи! – взвизгнула женщина. – Нас предупреждали, что...
– И правильно предупреждали!
– Милая, змеи – интереснейшие создания...
– Пусть так. Но сейчас меня интересует аспирантка из Дорфтона... Я посещала лекции, думаю, нам будет интересно побеседовать.
Подобное заявление не могло меня не привлечь.
– Я здесь, – сказала я, выпрямляясь и показываясь из-за забора.
Заметив удивление, я поспешила достать монокль. Помимо всего прочего, он придавал мне солидности.
– Добрый день. Карл и Линда Дархол, я правильно понимаю? – я вынула из волос травинку. – Лидия Лускол, к вашим услугам.
– Лускол? – побледнела Линда. – Я знакома с вашей матерью.
– Гхм... Я тоже очень хорошо ее знаю.
Дети тем временем решили атаковать и с гиканьем набросились на «чудовище».
– Прошу простить, – успела сказать я, прежде чем рухнуть поверженной. – Охотники не дремлют.
Краем глаза я заметила на пороге дома смеющегося Яреда.
...Вместе с Дархолами пришла беда.
Болезнь. Болезнь, свалившая с ног Якоба и Кверту – самых старых жителей Вуддроба. Без видимых причин они вдруг ослабли, а через пару дней и слегли в непонятной лихорадке. Это испугало меня. Вуддробцы казались мне очень, очень здоровыми, крепкими...
Более того, мне не позволяли съездить в город, что уже навевало совсем мрачные мысли. Я хотела привести врача, но жители, даже маленькие дети, только и говорили – «пройдет, не бойся».
Я была в растерянности. Кверта не подпускала меня к себе, когда я хотела помочь. Яред чуть ли не силой тащил в лес, к змеям, которых я уже, казалось, знала наперечет. Яред говорил – дядя попросил его не позволять мне бросать науку из-за простой стариковской болячки. Я верила – и это настораживало еще больше.
Новый вид змей попался мне в одну из таких вынужденных прогулок. Яред склонился над спрятавшейся под корнем змеей. Черно-серый, расплывчатый узор на брюшке и мутные глаза говорили о том, что у змеи началась линька.
– Вуддробская змея, – тихо сказал Яред. – Оставим ее. У них линьки проходят с гораздо большими сложностями, нежели у других змей.
– Мне бы за ней понаблюдать...
– Это жестоко, – отрезал Яред, но быстро смягчился. – Говорю же, у них все иначе. Первые стадии – такие же, но сам... как это сказать? Сам сброс шкуры – очень долгий процесс. Там счет не на часы, как обычно, а на дни. И самое главное – змея становится совсем беззащитной. Старые змеи почти не могут двигаться... Эта нашла себе убежище, оставим ее.
Я заметила, что надкожица на змеиных губах уже стала отслаиваться. Но при этом – не прояснились глаза, а значит, вполне возможно, роговой слой не сойдет с них вовремя и сдавит глазное яблоко... Змея может погибнуть.
– Она справится.
Мы ушли. Вечером я описывала внешний вид вуддробских змей и поражалась тишине. Не скрипели половицы, не ворочалась за стенкой Кверта... Испугавшись, я распахнула дверь в ее комнату – и не увидела там никого.
– Не может быть, – заявил Яред, когда я прибежала к нему.
Он долго собирался, прежде чем выйти, удивился, увидев пустую кровать, но все же не забеспокоился.
– Кверта... Да ты же знаешь эту старую ведьму! Наверняка ушла за своим дурманом, а что? Частенько раньше ходила, я помню... Это ж хорошо – значит, выздоравливает.