– А что это значит – понимала?
– Конечно. Яред... Желая кому-нибудь провалиться под землю, люди не думают, что такое может произойти, вот и я так же говорила. Но такого со мной никогда не случалось...
– Верю, – пожал плечами Яред. – Видно, так сильно раньше не злилась... Но все же – что это значит?
– Ягуар... Ягуар дает силы наказать обидчиков. Дает силы спастись и уничтожить всех врагов. В Оханне поклоняются ягуарам, я рассказывала... Проклятье, – стало зябко и жутко. – Не думала, что это правда.
– Но ты не выглядишь удивленной.
– После твоего дяди меня трудно удивить. Где он?
– Он вернется. Только не злись больше, поцеловать тебя снова я могу и без повода.
– Шут.
Яред улыбнулся, а я ушла. И долго перебирала дома бусины и клыки из оханнского ожерелья.
А хозяйка объявилась через три дня.
– Скучала, что ль? – хохотнула она. – Да я к соседям ходила, что лесопилку держат... А что, и родню надо повидать!
Она выглядела усталой – и только. Да еще глаза были воспалены – ветром надуло пыли.
А еще через день Яред пустил меня к Якобу. Тот все еще лежал, но уже с чистым взглядом, улыбался и казался почти здоровым.
– Я ж говорил, пройдет.
– Этот старик еще нас переживет, – усмехнулся Яред.
Покой вернулся в Вуддроб. Осенью Яред не уехал, а я почти переселилась в лес, появляясь в деревне лишь чтобы переночевать. Я наблюдала за змеями. Иногда они приползали сами – с первыми холодами я перестала видеть обычных, появлялись только вуддробские. Радостная, я копили сведения о странном поведении местных гадов. События той ночи отодвинулись на задний план. Мистические рассуждения были мне чужды и, в конце концов, я уверилась в том, что произошедшее было лишь игрой воображения. Оханна... О, я ведь знала, как долго она может не отпускать, ведь долго еще в снах слышались песни туземцев и чудили звериные глаза...
Яред пропадал где-то уже третий день, а Дархолы, тем временем, решили напомнить о себе. Их интерес был вполне ясен – хочется поглядеть на «дикарку Лусколов», хочется потом поговорить о ней в свете... Ох, матушка. Если бы она не привыкла считать меня чужой, я бы долго беспокоилась за ее самочувствие.
А так – меня лишь забавляло это. Вуддроб сделал меня спокойнее, как это ни странно.
И вот тем днем я надела городское платье и гладко причесала волосы, завязала шнурки ботинок и отправилась в гости к Дархолам. Мне приходилось вспоминать все, от чего отучил меня Вуддроб, и, как оказалось, свою роль я сыграла отлично. Во всяком случае, Линда назвала мое первое появление «милой шуткой», а Карл счел, что «Лидия чрезвычайно умна». Они отчего-то считали, что я не слышу их, говорящих в пяти шагах поодаль. Так или иначе, а я осталась у них еще на день.
– Я знаю, что вас заинтересует, дорогая Лидия, – улыбнулся Карл за утренним чаем. – Недавно я видел так называемую вуддробскую змею, представляете?
– О, как вам повезло, – сдержанно улыбнулась я. – Их не так-то просто встретить.
– Да, – согласился Карл не без самолюбования. – Сегодня, пока милые дамы еще спали, я вышел на прогулку. Змея притаилась в саду, где мы гуляли прошлым вечером, рядом с кустом роз... И, знаете, почти не шевелилась!
– Шутите, – холодея, проговорила я.
– Не шучу, – снова улыбнулся Карл. – Змея сбрасывала кожу, вот... – он достал из кармана что-то полупрозрачное и протянул мне через стол.
– Карл! – возмутилась Линда. – Не за завтраком же!
– Линда, милая, но наша гостья изучает змей, ей понравится, несомненно...
– Несомненно, – эхом отозвалась я, непослушными руками принимая выползок.
На краю темнели запекшиеся капли. Человеческая кровь – отчего-то у меня не возникло сомнений.
– Вы порезались, Карл?..
– А, что? Нет, это змеиная. Я срезал, она как-то слишком долго сбрасывала кожу. Старая, наверное, я слышал, у старых змей линька идет дольше обычного...
– У вуддробских змей линька идет днями, – прошептала я. – Что случилось, когда... когда вы...
– О, я решил, что эта змея подохла, так сказать, в процессе, – хохотнул Карл. – Ткнул пару раз ножом, но она вдруг зашевелилась и уползла... Говорят, змеиная кожа очень прочная, но, должен вас уверить, нет ничего прочнее стали...
– Гулять с ножом, – покачала головой Линда. – Ты остался мальчишкой...