Внезапное озарение на миг оглушило меня и заставило потеряться в огромной реальности.
«Ты, Тэш?! Ты – это я?»
«Это даже не смешно, – ворчливо откликнулся он. – Машина Маккея не оживляет вещи, дурочка!»
«Тогда почему ты...»
«Да разве это важно, Меллони? Разве важно, почему я владею речью, когда тут, сейчас, ты говоришь с собственным прошлым?»
Я хотела бы сбежать.
«Скажи, Меллони... Ты взрослая девушка. Ты могла бы забыть о лечебнице для умалишенных, куда упек тебя доктор Лэй, вернее, могла бы без содрогания вспоминать о ней. Могла бы не плакать по ночам... Однако же – ты плачешь и до сих пор не можешь успокоиться. Почему?»
Не значит ли это, что причины моих мук прячутся глубже? Не значит ли это, что лечебница знакома мне не только по прошлому году? Не значит ли это, что раньше я...
– Меллони, – произнесла Клара. – Я всегда узнаю таких, как я. Так скажите мне, вы – помните?.. Кто есть у вас, кроме вас самой? Она... или он... с вами? Рядом? Или все случилось, как в нашей с Кларой истории?
Наследница Маккея, очаровательное создание, иногда сходила с ума и била посуду, швырялась игрушками, бросалась с кулаками на воспитателей... Слишком легко и быстро выходила из себя. Мне казалось раньше – отец научил меня быть спокойнее. Как выяснилось позже, действительно научил – но не столько успокаиваться, сколько скрываться от чужих глаз. Он берег меня. И всех остальных – от меня. И, конечно, надеялся, что из машины выйдет его маленькое чудо. Вышло двое – его дочка и незнакомый мальчик, единые разумом и душой, разделенные на два тела.
– Он далеко, – чужим голосом произнесла я. – Мы были совсем маленькими. И у меня осталась внешность... а у него – трезвый ум. И сбежал... сбежал он.
– Почему? – вырвалось у Клары.
– Потому что...
Потому что Майрон Маккей не сумел бы объяснить исчезновение дочери, потому что боялся слухов... и безумно любил меня. Именно такой, которую знал с рождения. Да и всегда он хотел дочку, а не сына...
– Потому что тогда я не смогла бы забыть того, что сотворил мой отец. Я не простила бы нашего разделения, я не умею, не умею прощать... И неизвестно, что бы я сотворила с домом, с семьей, с отцом...
Волной, водопадом на меня обрушилось собственное прошлое. И мальчик, который всегда был умнее, сдержаннее и добрее меня... И доктор Лэй.
Доктор Лэй, верно, не мог не знать о случившемся. Он не открыл мне тайны. Оболгал отца ради денег, но... А была ли ложь? Сейчас, зная себя, я могла представить, почему доктор Лэй вколол мне наркотик и не позволил унаследовать состояние отца.
Я же псих. Простой, обыкновенный псих, которому нельзя доверить даже острого столового прибора.
Все обернулось совсем не так, как казалось мне в начале этого путешествия.
***
Мы ехали в поезде. Медленный товарный состав, где можно сидеть, не боясь свалиться, протягивать руку в проем и ловить в ладонь песок и ветер.