- Зачем ты пришла? – не пытается вырваться, и на том хорошо.
- Поговорить, - ответила тихо.
- Говори.
В этом весь Дар. Из него можно слова клещами вытаскивать. Но я пришла не слушать.
- Зачем ты арестовал Аля?
- Тебе забыл отчитаться, - и это мы тоже проходили. Нападение – та же защита. Так, кажется, говорят.
- Милли плачет. Аль нездоров. Ему нужно лечиться. А ты отправляешь его в тюрьму. Как это понимать?
- Он скрывал двух государственных преступников. А если с Мартисом и моей матерью – четырех.
- Это не повод…
- А что повод? – Дар развернулся ко мне. – Нужно было его отпустить на все четыре стороны? Сказать «спасибо»? Что, Кэрри?
- Отправить в академию с Милли, - ответила я.
- Давай я сам буду решать государственные вопросы. Не нужно смешивать политику и личную жизнь. Если Аль участвовал в заговоре, он будет наказан. А сокрытие преступников – то же участие. Еще какие-то вопросы?
- Когда ты успел стать таким жестоким? – я вглядывалась в родное лицо, но оно оставалось непроницаемой маской.
- Когда меня предали все, кого я любил.
Дар снова отвернулся. Я хотела уйти – и не могла себя заставить. Ему плохо. Мне не лучше. И потом, я не нашла слов, чтобы сказать ему самое главное.
- Дар, насчет Владиса…
- Меня не интересует Владис. Оставьте меня в покое.
- Я просто хотела сказать…
- Я всё видел, Кэрри, - голос Дара снова задрожал от гнева. – Тебя с ним в парке академии. Давно, около недели назад.
- Тогда почему ничего не сказал? – я не верила своим ушам. Дар столько молчал? Я совсем ему безразлична?
- А толку? Ты не любишь меня. Я не слепой. Нравится тебе Владис? Хорошо. Собирай вещи и уходи. Я расторгну брак.
Что? В висках застучало. Он что сделает? Я заставила Дара обернуться. Но он выглядел спокойным. Слишком спокойным. Ему настолько наплевать? На глаза навернулись слезы.