Бросив опасливый взгляд на гвардейцев, недвижимо стоящих у лестницы, княжна качнула головой, отвечая практически одними губами, хоть и с такого расстояния слугам вряд ли был бы слышен тихий шепот.
— Николай Александрович, я благодарна Вам за Ваш порыв, но это может иметь нежелательные последствия для Вас.
— Вы удивительная девушка, Катрин, — словно бы в ответ каким-то своим мыслям произнес Николай, рассматривая горящие решительностью зеленые глаза, — даже в такой момент думаете о ком угодно кроме себя.
— Участь папеньки во сто крат страшнее моей.
— Я не смогу дать Вам обещания, поскольку не в моих силах влиять на жизни тех, кто приговорен решением Императора. Но я сделаю всё возможное, чтобы хоть что-то узнать о Вашем батюшке.
— Я буду молить за Вас небеса, Ваше Высочество, — реверанс сменился прощальным взглядом, где на доли секунды сплелись десятки чувств и мыслей, и спустя мгновение тишины зашелестели юбки, коим вторил мягкий стук каблучков по укрытым ковром ступеням Собственной лестницы. Уголок губ Николая, смотрящего вслед спешно покидающей Зимний Дворец княжне, чуть приподнялся в улыбке.
Даже ангелы-хранители порой нуждаются в помощи.
Комментарий к Глава шестая. В дворцовых кулуарах
*имеется в виду тот факт, что на момент вступления Александра на престол (1855 г) Дмитрию было 14 лет: возраст пусть и сознательный, но недостаточный для того, чтобы здраво оценивать действия Императора.
**кариатиды — женские статуи в древнегреческом облачении, заменяли собой колонны.
========== Глава седьмая. Перерождая сон в рассвет ==========
Российская Империя, Санкт-Петербург, год 1863, октябрь, 15.
Выкрашенное в светлый цвет одноэтажное треугольное здание ничуть не скрывало своей принадлежности к ансамблю Петропавловской крепости: Секретный дом Алексеевского равелина мог бы показаться простой постройкой навроде тех, что заполняли деревенские улочки и окраины Петербурга, однако столь сильно давил своей мрачностью, что не оставлял сомнений в своем предназначении. Внутренне содрогнувшись, Николай сбавил шаг, каждой клеточкой ощущая могильный холод, что исходил от камня, впитавшего в себя десятки смертей. Казалось — коснись он его рукой, переступи через порог, и чужие мечты и надежды, крики и стоны осядут на плечах, забьются под кожу, заставят захлебнуться в своем отчаянии.
Стены давили. Темные коридоры внутри каменного мешка слабо освещались редкими факелами, а недвижимые офицеры охраны своими стеклянными взглядами не давали сделать и лишнего вдоха. Бурые пятна на полу заставили вспомнить о том, что пытки были неотъемлемой частью тюремного заключения. Но все телесные мучения становились прекрасным способом быстрее освободиться от своей тяжкой участи: пытки моральные, коим подвергались арестанты, были во много раз ужаснее. Здесь не место девушке, какой бы отважной она ни была. Николай не имел сомнений в том, что княжна Голицына бы не упала в обморок от одного лишь запаха сырости или вида обшарпанной металлической двери с маленьким окошком, прикрытым заслонкой. Но по возможности он бы желал избавить её от возможных ночных кошмаров, что снятся каждому посетителю этих казематов.
У соседней двери, имевшей пятый порядковый номер, несли караул часовые, коих впору было принять за статуи. Но та, что приковала внимание Наследника Престола, отчего-то выглядела всеми покинутой.
— Шестая камера, — одними губами подтвердил не высказанное предположение Николай и сделал шаг в том направлении. Один из гвардейцев ожил, преграждая путь.
— Ваше Высочество? — то ли желая увериться в том, что глаза его не обманывают, то ли спрашивая о намерениях Наследника Престола, невесть что забывшего в казематах, обратился к нему офицер.
Вход в Секретный дом дозволялся лишь по монаршему слову, а также начальнику Третьего Отделения. Члены императорской фамилии также имели возможность посещать Алексеевский равелин, пусть и в сопровождении смотрителя, но подобные случаи стали такой редкостью, что не столь давно вошедший в свою должность офицер охраны растерялся.