Вероятно, шаман нуждался в медицинской помощи, нервы у него были на пределе.
— Чем помочь? — спросил Терехов.
Мешков сделал несколько глубоких вдохов, выпуская воздух через широкие ноздри. Дыхательная практика пошла ему на пользу.
— Простите, — даже извинился он за всплеск эмоций. — Только вы можете убедить её хотя бы на час выйти из параллельного мира в нашу реальность.
К концу второго месяца на Укоке Андрея уже не удивляли подобные разговоры, но он никак не мог сладить со своим нравом: когда слышал нечто полубезумное, вздорное, не мог удержаться от язвительности. Он чувствовал: это защитная реакция, чтобы самому не спятить.
— Зачем? — спросил Терехов. — Мне показалось, что ей и там неплохо.
Шаман полутонов не уловил.
— Ланду надо избавить от духа шаманки! — воскликнул он. — Разве вы не заметили — она же страдает! Не может видеть белого света и покидает чертоги только по ночам!
— Ну вот, а говорили — не избавить! — заметил Терехов. — Вы знаете способ, как это сделать?
От волнения Мешков и смысл улавливал с трудом.
— Как выманить в наш мир?
— Нет, как избавить от духа!
— Да, я знаю, как, — уверенно заявил он. — И вы мне в этом поможете. Для её же блага. Ведь она просила вас о помощи?
— Не просила...
— То есть как не просила? Она же позвала, чтобы вы ей помогли! Избавиться от духа!
— Ланда не просила, — клятвенно признался Терехов, что на самом деле было почти правдой.
Тот окончательно растерялся.
— Что же вы делали в чертогах?
Андрея опять подмывало поиздеваться, но теперь уже над его любвеобильностью, сказать впрямую или намекнуть на личные отношения: мол, что могут делать мужчина и женщина, оставшись наедине в подземном бункере? Но шаман мог воспринять всё всерьёз.
— Ланда показала свои картины, — признался он. — И я уехал...
Он не успел договорить, как пожалел о сказанном. Мешков отшатнулся.
— Картины?!
Терехов такой реакции не ожидал и запоздало понял, что проболтался. А надо было темнить до последнего! Уж лучше бы наврал что-нибудь.
— Она показала вам картины?! — шаман начинал вибрировать и тонко звенеть, как ложечка в железнодорожном стакане.
— Показала, — меланхолично обронил Андрей, справляясь с замешательством.
— И вы видели их?! — чему-то ужаснулся шаман. — Своими глазами?
— Чьими же ещё?
Мешков на какое-то время обвял, но в следующий миг только что руками в него не вцепился — мешал топор и костыли.
— Это меняет дело! Их много? Картин?!
— Не считал, много...
— Тогда не нужно выманивать. Ни в коем случае! А что вы можете сказать о картинах?
— Я не большой ценитель живописи, — уклонился Андрей, чувствуя, как шаман опять начинает трястись от перевозбуждения и вот-вот впадёт в транс.
— Ну что там на них изображено? Что?
— Мазня какая-то! А вы разве не видели?