— Что, ты имеешь ввиду Вампирский Двор? Своего рода королевский двор?
Он кивнул.
— А что касаемо, «играть грубо», как ты выразилась, большинство из нашего рода не
приемлют подобную практику. Мы не такие хрупкие, как люди, и не против заплатить
Кровавый Долг. А потому, зачастую, наши сексуальные игры порой
слегка...садомазохисткие.
— Ты разыгрываешь меня? — Я с недоверием посмотрела на него. — Ты хочешь
сказать, то что он вытворял с Тейлор, это нормально?
— Не совсем. Даже для моего вида, Родерик жесток до крайности. — Корбин
нахмурился. — А еще он очень, очень сильный, и бросать ему вызов самоубийство.
— Я не бросала ему вызов, я хотела его грохнуть, — огрызнулась я.
— Боюсь, ты должна отказаться от этого желания, если хочешь жить. Эддисон,
посмотри на меня... — Я не хотела, но он приподнял мою голову пальцем за
подбородок, и заставил встретиться с ним взглядом. — Я знаю какая ты храбрая,
Эддисон, — прошептал он. — Твое мужество не подлежит сомнению. Но ты так же
ужасно хрупкая, моя дорогая. Очень хрупкая, и драгоценная. Я не могу позволить тебе
рисковать собой так как сегодня.
— Ах, так я хрупкая, да? — Потребовала ответа я. — И ты, конечно, не знал об этом, когда отшлепал меня сегодня! Меня не били так сильно с тех пор, как я была
ребенком, и отчим отхлестал меня своим ремнем.
Он нахмурился.
— Сожалею, но учитывая обстоятельства, я сдерживался как мог.
— Обстоятельства? Что ты имеешь ввиду?
— Все должно было выглядеть вполне реалистично, чтобы удовлетворить Родерика,
настоящие слезы, настоящее раскаяние.
— Ну, ты хорошо его удовлетворил, — с горечью сказала я.
— Не совсем, — мрачно ответил Корбин. — Чувствую, завтрашний день принесет
очень неприятные сюрпризы.
— Меня не волнует, что он там принесет, я ухожу. — Я попыталась снова слезть с его
коленей, и на этот раз он мне это позволил. Но, когда я попыталась на едва не
подгибающихся ногах, отойти от его кресла, резкая боль пронзила меня, и я чуть не
упала.
— Эддисон! — Корбин подхватил меня на руки, и снова усадил к себе на колени.
— Отпусти меня. — Я слабо барахталась в его объятиях. — Я уже достаточно
натерпелась от тебя за эту ночь, черт, да на всю мою чертову жизнь. Отпусти меня!
— Нет, пока я не посмотрю насколько серьезная у тебя травма. — Корбин встал со
мной на руках, и куда-то понес, с такой легкостью, как будто я весила не больше
котенка.
— Что? Подожди! — воскликнула я, но он спокойно шел со мной руках через весь
клуб. — Куда ты меня несешь?
— Туда, где мы останемся одни, и я смогу тебя вылечить, — не терпящим возражения
голосом ответил он, но я всё же попыталась воспротивиться.
— Со мной все в порядке, мне не нужна медицинская помощь, и лечение, —
запротестовала я, продолжая извиваться в его руках, и застонала, задев раненой
попкой его руку.
— Если бы с тобой на самом деле все было в порядке, ты не плакала бы от боли, едва я
до тебя дотронулся. — Корбин нахмурившись посмотрел на меня. — Мне казалось, я
достаточно сдерживался, стараясь не навредить тебе, но теперь вижу, что ошибался.
— Нет, серьезно, отпусти меня. Я просто приложу лед, — умоляла я, но он уже
спускался вниз по лестнице, унося меня в свое тайное дневное убежище. Миновав
бронированную дверь, он направился прямо к кровати. Корбин осторожно положил
меня на живот, и снял пиджак и галстук, как человек, готовящийся к серьезной работе.
Потом задрал вверх мое платье.
— Остановись! — Я полуобернулась, даже такое движение оказалось весьма
болезненным, и схватила его за руку. — Что, черт возьми, ты делаешь?
— Осматриваю тебя. — Он снова потянул вверх почти прозрачную ткань. — Это
прекрасное платье, Эддисон, не вынуждай меня разорвать его.
— Да плевать мне на платье! — огрызнулась я, стараясь удержать его на месте.
— Очень хорошо. — Одним внезапным, яростным движением, он разорвал
полупрозрачный материал прямо на спине. Уже второй раз за эту ночь я
почувствовала прохладный ветерок на своей спине.