По его рассказу о происхождении вещей стало понятно, что они с дружинника и были сняты. Забрёл такой молодчик по пьяни, ночью, к ним на хутор, стал прям мечом в дверь колотить да требовать организацию смотрин прямо сейчас.
— Ну и полёг он от своего же меча, — заканчивал историю хуторянин, показывая отверстие на боку кожанки. — А на следующий день, когда пришли его дружки, то я указал в сторону леса, мол, побрёл туда горланя песни срамные. Когда те возвращались из лесу, заметил, что все были грязные, обдрипанные, да и на одного меньше их стало. С лесом шутки плохи. Оттого мой хутор долго не трогали, а недавно припёрлись, шакалы, дочерей моих хотели… Ну я им втолковал, что не доросли они ещё смотрин, долго втолковывал, до тех пор, пока те видеть не стали. На коня их уложил, да и отправил восвояси. Не знаю, добрались ли, аль нет, но меня уж в покое не оставят — потому-то я и тут.
Малые орлы и Большие рыси находились далеко, так что люди оттуда ожидались лишь к завтрашнему утру. Но и без них моё воинство насчитывало около пятидесяти человек, не считая баб из Ивановки. Не то, чтобы я сексист и не верил в валькирий и амазонок, но им я определил роль обеспечения и резерва, потому что снедь, которую приготовят эти небритые лесорубы — я точно есть не буду, да и сами они такого же мнения о своих кулинарных способностях.
Тэк-с. По заявлениям Ортона и итогам допроса выходило, что у барона около двух сотен дружинников, около пятидесяти из них конные. И что-то мне подсказывало, что вся конница собиралась участвовать в походе, а в качестве поддержки — пара десятков пехотинцев.
Они явились на третий день.
Разведчики чуть в штаны не наложили — именно их ошалелые и испуганные глаза дали понять, что в этот раз они увидели конкретно дружинников.
Полсотни конных и два десятка пеших. А у меня по-прежнему едва ли пятьдесят. Спасибо вчерашней пьяной драке в стиле: «Кто круче? Вилларибо или Виллабаджо?». Благодаря разборкам, двух бойцов пришлось списать в резерв к кухаркам, которые, кстати, были и неплохими медсёстрами.
Дружина построилась. Конница впереди, пешие сзади. Они были озадачены тем, что на пригорке стоял стол и два стула, более того, что на нем сидел я в гордом одиночестве со скучающим видом, попивая настойку и жуя яства. Почти всё моё воинство располагалось в отдалении. Все старались быть такими грозными, что максимально выпячивали глаза и щерили жёлтые зубы. Брутальность, сельскость, копья. Лапочки мои.
Из вражеского воинства отделились три всадника: посередине ехал самый разодетый — его величество барон. Чуть погодя, его глашатай, что ехал справа, подтвердил мои мысли.
— Его августейшее величество, барон Арканийский, покровитель и протектор народа Аркании, хранитель сферы Отца и лорд Хоффхолла, Элиас Хофф Третий! — вместо этого пафосного представления я услышал: «Жирнейшая муха на данной местности, узурпатор осколочный, угнетатель и грабитель селян, скомуниздивший сферу Отца, место прописки — единственный замок в округе».