Такой и увидел её Тилвин – разрумянившуюся от свежего воздуха, с горящими глазами, яркую и порывистую, и в уборе замужней дамы.
Начальник стражи хотел пройти мимо, но Эмер заметила его и с радостным криком подбежала, приветствуя без стеснения, хотя на них глазела вся дневная стража.
- Как хорошо, что я встретила тебя! – она схватила Тилвина за руки и встряхнула. – Мне сказали, что эти медные щиты – твое изобретение! Великолепно! Ты гениальный мастер!
- Это не моё изобретение, миледи, - разуверил рыцарь. Он заметно смутился и пытался освободиться от Эмер, но она в порыве восторга держала его крепко. – Так поступали ещё в древнейшие времена. Я прочитал об этом в старинной книге и претворил прочитанное в жизнь.
- О! – Эмер изумленно открыла рот, но сразу нашлась: - Всё равно, это замечательное устройство. Я никогда о таком не слышала и счастлива, что привелось увидеть подобное в Дареме. А ещё что-нибудь есть? Какие-нибудь древние оборонительные штуки? Или оружие? Леди Фледа сказала, что Годрик покажет мне оружейные мастерские. Ты не знаешь, где Годрик?
- Он здесь, - раздалось за её спиной.
А потом Эмер просто-напросто оторвали от Тилвина, и Годрик даже не постарался сделать это помягче. Девушка вскрикнула, когда он вывернул ей запястье, заставляя разжать руку
- Что ты делаешь, Годрик! Ей больно! – Тилвин шагнул вперёд, но Годрик остановил его одним взглядом.
- Тебе лучше держаться подальше от моей жены. Как с ней поступить, я разберусь без помощи слуг. А тебя ждут стражники на южной стене.
- Эй! Ведёшь себя, словно медведь! – Эмер была возмущена всей душой, потому что лицо Тилвина окаменело, и пальцы, словно невзначай, легли на рукоять меча. – Кто дал тебе право оскорблять людей?
- А вы с ним болтаете, будто старые друзья, - теперь Годрик взглянул на неё, и Эмер сразу присмирела, увидев синяки у него под глазами.
Наверное, не следовало бить его так сильно. Она почти пожалела об опрометчивом гневе вчера вечером и позволила себя увести, больше не вырываясь и не прекословя.
Они поднялись по витой лестнице и оказались в небольшой светлой комнате, окна которой выходили на реку Уир, открывая во всем великолепии равнину перед замком.
Здесь Годрик выпустил Эмер, и она потёрла запястье, смятое его пальцами, поджимая губы и всем видом показывая, как недовольна мужем.
- Может, объяснишься? – спросил Годрик, становясь против окна и складывая руки на груди, подобно статуе короля Кнута, прославившегося жестокими походами на южан.
- Мне? Объясняться? – фыркнула Эмер. – С чего бы? Может, это тебе надо объясниться? По какому праву ты таскаешь меня за собой, как нашкодившего щенка, почему ты разговариваешь с братом, как будто он – последний нищий в этом королевстве, почему…
- Я про прошедшую ночь, - сказал Годрик.
Эмер тут же уставилась в пол, чувствуя, как румянец заливает щеки.