Они всё ещё держались за руки, когда на стену взобралась Острюд, оскальзывая на узких каменных ступенях.
- Что ты тут делаешь? – начала она тоном наставницы, отыскавшей нерадивое дитя. – Матушка ждет, а ты словно глухая! Я зову, зову…
- Вторая часть баллады «как надо управлять Даремом», - проворчала Эмер, обращаясь к Тилвину. – Мне пора. Надеюсь, ещё не раз увижу тебя, и нам удастся поговорить, чтобы никто не мешал, - она выразительно посмотрела на Острюд.
Та вспыхнула и сказала желчно:
- Замужней женщине неприлично уединяться с чужим мужчиной. Ты какое-то чудовище – всю ночь мучила моего брата, так что он похож на приведение, а днём уже бегаешь за другим.
Теперь вспыхнула Эмер, и не миновать бы Острюд пары плюх, но Тилвин встал между разгневанными девушками.
- Замолчи и не смей оскорблять госпожу Дарема, - сказал он Острюд. – Ведешь себя, словно вилланка, если ищешь ссоры.
- Почему ты защищаешь её, а не меня? – взвизгнула Острюд, и лицо её плаксиво сморщилось.
- Не надо устраивать представление, - Тилвин развернул Острюд лицом к замковым башням и легонько подтолкнул. – Ты не жонглер на базарной площади. Миледи сейчас придёт, а ты – остынь и придержи злость.
Как ни странно, Острюд подчинилась, только фыркнулв в сторону золовки, будто рассерженная кошка.
- Умеешь разговаривать с женщинами, - пошутила Эмер, с удовольствием глядя в спину удаляющейся Острюд. – И она тебя слушается, как и Годрика.
- Мы выросли вместе, - напомнил Тилвин. – Прости её. Она молодая и глупая, не понимает, где надо остановиться.
- От всего сердца прощаю, - заверила его Эмер. – Особенно, когда за неё просишь ты, - она дружески пожала ему руку, - мне пора, а то она нажалуется леди Фледе, а мне не хочется драться вдобавок и со свекровью.
Тилвин кивнул, показывая, что оценил шутку, и Эмер побежала вслед за Острюд, оборачиваясь и махая начальнику стражи на прощание. Он поднял руку несмело, словно чего-то опасался, и тоже помахал в ответ.
Под вечер опять пришли гости, и празднование грозило затянуться далеко за полночь. Близилась ночь – время спокойствия, но в душе Эмер спокойствия не было и в помине. Она сидела за общим столом и нетерпеливо пристукивала каблуками, дожидаясь, пока молодожёнам дозволено будет уйти.
Перед полуночью их проводили до спальни, не так, правда, торжественно, как накануне, и удалось Эмер ускользнуть в кухню. Она вернулась, когда муж уже снял квезот и собирался умываться.
- Я принесла тебе свежего пива, - сказала она примирительно, - и восковую мазь на переносицу.
- К чему это? – отрывисто спросил Годрик, скидывая сапоги и подходя к тазу с водой, над которой завивался пар.
- Пиво придаст сил после потери крови, а мазь смягчит боль, - простодушно призналась Эмер. – Наверное, я ударила тебя слишком сильно. У тебя такие синяки под глазами… Я волновалась, ты ведь был без сознания всю ночь.
Годрик замер, зачерпнув воду в обе горсти.
- Что ты сказала? – спросил он медленно.
- Выпей пива, я полечу тебя и ляжем спать, - сказала Эмер добрым голоском.
- Потеря крови? – переспросил Годрик, бросая умывание и подходя к жене вплотную. – О чем ты?
- Я же опять тебе нос разбила, и очень сожалею…
- Нос?