Под конец рабочего дня мне на работу позвонила Аня.
— Я уже дома! — проинформировала она. И сразу приступила к допросу: — Вчера ты пришел среди ночи, утром спал, как убитый, так хоть сейчас объясни ради Бога, что за продукты нам вчера привезли? Это что, все наше?
— А чье же еще? Естественно, наше! — бесстрастно ответил я, прислушиваясь к голосу жены — раздражена или нет? Но он вроде бы звучал дружелюбно и не предвещал ничего опасного.
— Но тут же уйма, продуктов! — продолжала она. В тоне чувствовалось восхищение. — Разные консервы, мясные и рыбные деликатесы, крупы, фрукты, овощи, соки, конфеты, шампанское, водка, вино, коньяк… Откуда, Ваня?
— Заработал! А ты что думала? Если прихожу поздно или, бывает, вообще не прихожу ночевать, то я, по-твоему, с девочками прохлаждаюсь? Нет, дорогая! Я пашу! Пашу, как папа Карло! — отчеканил я назидательно, не преминув воспользоваться случаем и оправдать свои частые загулы.
Жена заискивающе воскликнула:
— Ванечка, я знаю, ты ради нас готов на все! Ты настоящий отец, настоящий глава семьи!
Это уже был перебор, но я не стал говорить об этом жене. Лишь буркнул:
— Наконец-то ты поняла это!
— Спасибо тебе, милый! — ласково проворковала она. — И прости, что иногда пилю. Характер дурной, нервы… А на что мы истратим деньги, которые ты вчера передал? На них ведь можно прилично одеть и обуть всю семью!
— Ну, так одень и обуй! — разрешил я, понимая, куда клонит Аня. — Купи себе и детям все, что нужно!
— Правда? Ты не шутишь? — допытывалась она.
— Отстань ради Бога с глупыми вопросами! — прикрикнул я и милостиво бросил: — Трать деньги на то, на что считаешь нужным.
Жена помолчала, потом тихо спросила:
— Устал, наверное?
— Немного.
— Когда сегодня появишься дома?
Я прикинул, во сколько смогу вырваться из редакции и сколько времени проведу у Ларисы, и затем неуверенно сообщил:
— Пожалуй, буду к десяти. Может, чуть позже…
— Много работы? — спросила Аня с сочувствием.
— По горло!
— Тогда удачи, Ваня! Ждем тебя с нетерпением!
— До вечера, крошка!
Я положил трубку и задумчиво почесал затылок: интересно, какую же сумму отвалил вчера Всеволод? Похоже, солидную. Ладно, отработаю. Сразу после Нового года засяду за книгу. Напишу ему какую-нибудь житейскую повесть. Например, о моем покойном приятеле — директоре гранитного карьера, который рассорившись с женой и любовницей, взял да и покончил с собой, спрыгнув в тот самый карьер. Если постараюсь и не стану отвлекаться, а постараться нужно, потому как деваться некуда, состряпаю книгу за считанные месяцы.
Через час я вышел из редакции и поехал к Ларисе. Насчет наших с ней отношений необходимо было все прояснить до конца.
С тяжким сердцем, с тревожными мыслями, с нехорошими предчувствиями спешил я от остановки к дому Ларисы вдоль рядов поникших, пригорюнившихся юнцов-тополей. Потом стоял у ее двери и долго не решался позвонить — боялся. Боялся услышать из уст женщины, которую люблю, то, что я уже четко знал.
…Поджав под себя ноги, она сидела на диване в гостиной. В том самом цветастом халатике, но уже застегнутом на все пуговицы. Не знаю, какое было под ним белье. Я курил, стоя у открытой форточки.
— Будем ужинать? — спросила Лариса, поглядывая на меня виновато, как нашкодившая ученица на учителя.
Я упрямо старался не замечать ее взглядов и вообще не смотреть в ее сторону.
— Что-то не хочется, — тихо обронил я. — Разве что кофейку да рюмку водки…
Она ушла на кухню. Зазвенели чашки. Я оставался в гостиной. Прикурил новую сигарету и уставился в вечернюю мглу, чуть смягченную слабым светом дальнего фонаря.
— Вот! — Лариса поставила на подоконник чашку с дымящимся кофе и стакан с водкой. И снова уселась на диван.
Какое-то время я молча попивал кофе. Обстановка была невыносимой, напряженной до предела. Мы оба это прекрасно чувствовали.
— Ты чем-то расстроен, Ванечка? — Лариса первой не выдержала гнетущей тишины. — Случилось что-то?
— У меня нет, — бросил я через плечо, чуть повернувшись. — А вот у тебя, кажется, что-то действительно случилось…