Вздохнув, я закрыла глаза и попыталась уснуть. Некоторое время дело двигалось вполне успешно, я погрузилась в полудрёму и почти успела отключиться окончательно. Почти. Из блаженно расслабленного состояния меня выдернул громовой храп, донёсшийся из спальни. Рейн оказался прав, от такого не могла спасти никакая дверь.
— Чёрт, — мрачно констатировал Рейн, открыв глаза. — Опять не успел.
Следующие минут пятнадцать мы оба дружно пытались делать вид, что пытаемся заснуть. Получалось из рук вон плохо. Доносящиеся из спальни рыки, стоны и хрипы не оставляли этому начинанию ровно никакой надежды на успех.
— Он всегда так? — раздражённо поинтересовалась я наконец, выныривая из-под подушки, которая тоже не спасала.
— Всегда, — обречённо вздохнул Рейн, тупо глядя в потолок. — В училище он вообще на складе спал. Поговаривали, оттуда даже крысы разбежались.
— Почти готова в это поверить, — тоже вздохнула я, садясь и потирая виски. — Кофе будешь?
— Лучше чаю, — усмехнулся Рейн. — Я и без кофе себя чувствую чересчур бодро.
— Да, — поразмыслив, согласилась я. — Лучше чаю.
Ещё через пятнадцать минут, когда мы расположились на диване с чаем и коробкой печенья, я созрела задать закономерно возникший у меня вопрос. Раз уж всё так сложилось, стоило, пожалуй, начать сводить более близкое знакомство. И для начала выяснить кое-какие детали биографии. Например, поймав за хвост только что затронутую тему.
— Вы с Костаном вместе учились? — спросила я наугад.
— Не совсем, — качнул головой Рейн. — Учился я, а он был инструктором.
— Помнится, ты говорил, что учился дома, — неожиданно сама для себя вспомнила я.
На первой встрече со студентами наш декан попросил нас по очереди рассказать, кто какую школу закончил. Видимо, ему лень было просматривать документы. Ну, или он просто не придумал, чем ещё можно заняться на этом обязательном, ритуальном даже мероприятии. Все аристократические детки, с явным выражением превосходства глядя на тех, кому меньше повезло с родителями, называли Школу Ноймана или Гимназию Керста — два очень дорогих и элитных столичных учебных заведения. И только Рейн спокойно сказал, что был на домашнем обучении. В последние десятилетия подобное стало редкостью даже для аристократии, потому, наверное, и застряло в моей памяти.
— Я соврал, — неожиданно улыбнулся Рейн.
— Почему? — выпалила я прежде, чем хоть о чём-то успела подумать.
— Не мог же я правду сказать. К тому же, по документам я в самом деле учился дома.