Был аскетом и при этом обожал разнообразные казни и пытки для еретиков, что во множестве выдумывал его наставник, Великий инквизитор империи, Корсо.
Поговаривали что Амвросий - совершенно глух к прощению и считает лишь наказание, путём к правоте и истине, лучшим способом искупления любого проступка.
В народе, правитель самого южного королевства империи получил прозвище "Ворон": как за своё вечно чёрное одеяние в котором он регулярно появлялся перед подданными, так и некий "каркающий" голос, которым произносил короткие речи-воззвания, перед аутодафе.
Злопыхатели Амвросия утверждали, что фраза: "Всякая плоть должна сгореть в жаре истинного Светила!!!" - принадлежала именно ему, после очередного приступа массовой самопорки и стоянии на южном солнце с непокрытой головой, более десяти часов к ряду.
Вице-король Кельрики не любил музыку для развлечения и искренне презирал искусство, считая что до гармонии и красоты Светила - ему далеко, а пытаться делать жалкие потуги приблизиться к недостижимому априори - достойно лишь идиотов.
Люди его откровенно боялись, однако при этом считали за "святого человека" и инквизиторы всячески поддерживали это мнение в простецах.
Знать иных земель, а не его собственного королевства - презирала Амвросия и всячески это, хотя и осторожно, побаиваясь Корсо и его инквизиции, демонстрировала.
Крупнейший имперский город-храм, "Карающего Жара" - постоянно проповедовал за него. Конкурент из "Утреннего Рассвета", пускай и крайне осторожно, всё же внук императора - но регулярно осуждал массовые казни и пытки, регулярно проводимые Амвросием в Кельрике.
Люди не знали чего им ждать от его возможного правления как императора: святого светлого "десятилетия праведников" или ужасной декады костров чёрной инквизиции и страшнейших пыток... Возможно было всё.
Амвросий проехал мимо Жака и Атаульфа, которые разом замолкли при его приближении и вскоре повернул в сторону площади, откуда молодые люди недавно перебрались на новое место обозрения.
--Уфф! - пробормотал простоватый Жак. - Словно... Ну...
--Смерть проехала мимо нас? - подсказал ему более откровенный Атаульф.
--Да нет, я что... я же не...
--Всё ясно и без слов. Этот если станет императором - будет править на кладбище, а этого никому не хочется. Ужас!
Пока друзья обсуждали вполголоса кортеж и самого второго въехавшего в имперскую столицу наследника, сам Амвросий выехал на площадь с оркестром, и когда ему заиграли какую то религиозную мелодию, гим приветствие, в честь Светила - приказал Путысону немедля прекратить данный вертеп и не пачкать святые звуки религиозных гимнов, игрой площадных фигляров.
Тут же помчались гонцы к музыкантам и вскоре те затихли в немом ужасе. Особенно когда Великий инквизитор Корсо стал их оглядывать своим знаменитым долгим взглядом, "полным укора и презрения".
Наконец наследник из Кельрики добрался до императорского замка и его ввели на трибуну для встречи с важными людьми империи и приветствия, в честь прибытия вице-короля в столицу.
В отличие от ранее въехавшего старшего брата, Лиутпранда из Уммланда - Амвросий ни о чём не спрашивал и не перебивал, наоборот: он всё время внимательно слушал, словно бы запоминал малейшие мелочи.
Коротко поприветствовал императорского начстражи Магинария Имерия. С улыбкой сказал что то доброе Аргуину, что буквально затрясся от страха, при его и Корсо появлении. Увидев Дезидерия - долго его рассматривал немигающим взглядом, но ничего не проговорил, а лишь кивнул на приглашение проследовать к урне с прахом покойного деда.
Вместе с Великим инквизитором, Амвросий прошёл на территорию помещений с установленной в центре залы мраморной урной и пробыли они там вдвоём минут десять.
Когда вышли, главный имперский министр Дезидерий был готов поклясться чем угодно, что у обоих были красными, от слёз, глаза.