- Нельзя, Аркашка, - говорю, - там снаружи злые, жестокие враги, они убьют тебя.
- Я спрячусь, - хитро подмигивает он, - быстро убегу.
- И приведешь врага сюда! Нельзя, терпи! Ты же мужчина.
Аркашка надувается, как воздушный шарик, но тут же выпускает пар и насвистывает что-то веселое.
На столе уже стоит котелок вареной холодной картошки, черный хлеб, луковицы и соль в бурачке. Завтрак. Бойцы уплетают нехитрое угощение и травят байки.
- И не врите, - сердито возражает кому-то Игорь, с хрустом разгрызая сочную луковицу, - локхи не чудовища, я вырос с этими милыми созданиями. Они добрые, ласковые зверушки…
- …которые одним легким движением челюстей перекусывают бедренную кость, - хихикает Макс, известный балагур, звякая ложкой в стакане с чаем, - заливай больше, любитель домашних животных.
- Локхи вывели в Нарголле, это дьявольское семя…
Я падаю на койку и забываюсь в коротком сне.
========== Глава 27 ==========
Просыпаюсь от монотонной болтовни. Солдатам в укрытии нечем заняться, свободные от дежурства у орудий играют в замусоленные карты на желание. Вот только что кого-то заставили встать на голову в чем мать родила.
- Макс, слышь… - зовет Марат, смуглый парень с бритой головой.
- Ась? - отзывается тот.
- У тебя девушка есть?
- А то ж.
- И ждет тебя, как думаешь?
- Ждет, конечно.
Потом кто-то достает губную гармошку. В глухой душной казарме раздаются сначала невнятные, потом все более мелодичные звуки.
Зоренька- заря встает,
Золотое солнышко.
Мне покоя не дает
Буйная головушка.
Ах ты, зоренька-заря,
Выходи на волюшку,
Лучик цвета янтаря
Протяни по полюшку.
Как я, молодец, пойду
Вдоль по перелеску,
Может быть, себе найду
Добрую невесту.
Герой долго шлялся по лесам, убивал всяческих чудищ и раздаривал молодильные плоды ведьмам-пенсионеркам, наконец, наступил хеппи-энд - молодец нашел искомую девицу, а я вскочил с больной головой.
- Заняться нечем? Чистить оружие! - ору так, что осевшая пыль снова поднимается в воздух.
Бойцы вскакивают, прячут за спину карты, проигравшие - шмотки. И эти люди пережили бомбежку!
- Так все давно почищено, - оторопело встревает Макс.
- Значит, сапоги и пуговицы! Взвод, равняйсь! Смиррно! Сто отжиманий! Выполнять приказ! Рядовой Веселков, два наряда вне очереди!
- За что?!
- Три наряда.
- Есть, - вытягивается Макс.
Во мне до сих пор все клокочет:
- Вы что тут развели? Мы в окружении! Война идет! Наши бойцы, возможно, умирают, а вы тут на раздевание играете! Стыдно!
Они стоят предо мной темные, как туча.
- Нечего нас стыдить, мы в бой, как на праздник пойдем, - сощурившись, сжимает кулаки Игорь, плечистый бородатый мужик - самый старший в моем отряде. - А сидеть тут, как мыши в норе, тошно да противно. Это имперцы вон год под Нарголлой торчат, ни мычат, ни телятся, а мы воюем.
Я делаю шаг ему навстречу, Игорь распознает в моем движении угрозу и бросается с такой же грацией и выучкой, как покойный Гера. Пропускаю его и слегка придаю ускорение в плечо, Игорь кувыркается, башкой таранит койку, на которой мирно сопит Танюшка. От грохота девочка вскакивает с постели, испуганно трет глаза; растрепанная со сна, с круглыми глазами, она похожа на совенка.