Глава 47
Ребята, Йохан и Макс, ослушались меня, но как же я сейчас этому рад. Красноглазые твари подобрались так неожиданно. Я ж только на минуту закрыл глаза.
Несколько минут мы преследуем отходящих морфоидов. Ловкие, сволочи, прыгают по скалам, как белки. То ли дело мы, в десантной броне, которая, кстати, спасла мне жизнь. Бок саднит, пуля все-таки пролезла между ремнями бронежилета, но не смертельно. До свадьбы точно заживет.
- Дан, ты ранен? - тревожно спрашивает Йохан.
- Пустяки.
Макс треплет за холку героического локхи. Дружок получил две пули, благополучно застрявшие в шкуре и толще кожи, но выглядит довольным, язык выворотил, слюни стекают непрозрачными белыми нитками.
- Откуда вы здесь, я же велел…
- Ты за кого нас держишь? - сердито откликается Веселков. - Дружок забеспокоился, ну мы и поняли, что кровососы рядом.
- Спасибо, ребята.
- Тебе пора, Дан. Мы прикрывать, - говорит Хольд, глядит вдаль. - Скоро восход.
Он прав. Чем быстрее я окажусь в городе, тем безопаснее. Там меня не тронут. Кто угодно: нарьяги, наемники, но только не морфоиды.
Мы скидываем трупы нелюдей в ущелье и спускаемся вниз. Здесь пролегает ветка рельс, по ним изредка ходят грузовые короткие составы. Дорога ныряет в тоннель. Йохан и Макс провожают до развилки рельс, автоматический семафор подмигивает красным глазом.
- Пока ребята. Возвращайтесь.
Я надеваю поверх одежды камуфляжную куртку наемнической армии, синюю с желтой полосой и ефрейторской нашивкой на погоне. Вскидываю руку, отдавая честь, и ныряю в тоннель.
И снова куда-то бегу. Это становится стилем жизни - рваться куда-то, дурея от ненависти, бежать навстречу опасности и одновременно убегая от нее. Когда ноги подкашиваются от усталости и грудь стягивает от недостатка кислорода, я вызываю перед мысленным взором рожу Алвано и представляю, как убиваю его… медленно-медленно… О нет, эта тварь не должна дожить до нового суда! И он не умрет быстро!
Я ненавижу до тошноты, меня выворачивает наизнанку от ненависти, я давно стал лютой нелюдью, жаждущей только крови врага… За тебя и… Шику. За осиротевшую Таню, погибшую Веру, Йориха и всех-всех, втянутых в хитрую политическую интригу.
Тоннель оказался длинным. Под утро впереди зашипело, дробный стук отозвался дребезжанием рельсового полотна. По узкоколейке мимо меня прополз товарный локомотив, груженный железным ломом. Я переждал его, вжимаясь в выступ стены, перевел дух и помчался дальше. Вскоре впереди забрезжил свет.
Выбираюсь из тоннеля в серых предутренних сумерках. Ботинки грохочут по камням, но я, почти не таясь, иду вперед. Там, возле семафора, будка охранника. Вот и он сам, легок на помине, выползает навстречу, рожа одутловатая со сна, винтовка в руках, как палка. Зато на нем форма алвановского сброда, болтается мешком на неопрятной фигуре, будто седло на корове.
- Эй, ты! Из бригады Мору?
- Ну, - отзываюсь я, приближаясь. Пошатываюсь, как пьяный. В рукаве нож.
- Я что-то не видел твоей физиономии.
- И что?
Охранник медленно соображает, я успею доковылять и остановиться напротив.
- Новенький что ль?
- И чо?
Он упирает дуло мне в живот. Ну и порядки у них. Имперцы меня уже бы расстреляли. По крайней мере, до будки я бы не дошел. Скользящий шаг в сторону, бью в скулу рукоятью ножа. Что-то, кажется, хрустнуло. Охранник падает навзничь, мордой в снег. Оттаскиваю его за будку и меняюсь одеждой. Старательно прилаживаю к бесчувственному телу идиота щитки брони, оставляю при нем все свои вещи, а забираю винтовку. Осторожно ощупываю рану на боку. Пуля скользнула по ребру, футболка присохла к царапине, остановив кровотечение.
Последний взгляд: ничего ли не забыл. Нет, сменил все, вплоть до термобелья. Еще после первого нападения морфоидов я заподозрил, что мне в амуницию могли сунуть жучка. И оказался прав. Ищите меня теперь, хитрые сволочи, если сможете!
В Нарголлу вошел спокойно. На рассвете. Осталась самая малость - отыскать командора и нанести ему дружеский визит.
Миновав продовольственные и оружейные склады на севере столицы, иду узкими нищими улочками Нарголлы. Кривобокие лачуги ничем не лучше, чем в Крикхе. Такая же грязь и убожество, только улицы замощены булыжником да шаманских колокольчиков как не бывало.
Дальше стоят дома поприличнее, хоть и сложно странные строения связать с жилым помещением. Остроконечные и круглые крыши окрашены в алый цвет, украшены рунами-символами. В лучах поднимающегося солнца панорама выглядит завораживающей и пугающей. Один из символов мне знаком: такое клеймо было у Шику на затылке, мальчишка объяснял мне, что это руна причастности и посвящения высшей воле. Дескать, его отдали на откуп проклятущему Нар-шине, и лишь от желания того зависит, будет маленький нарьяг жить или умрет.
Вдали возвышается шпиль главного храма, такой же жуткий, вымазанный красной краской и расписанный письменами. Обиталище верховного Харру.