- Прям с гор? И чо там?
- Холодно, - пожимаю плечами.
Пьянчуга успокаивается, весело подмигивает, заговорщически гундосит на весь кабак:
- Ух, и ненавижу штабных выползней, особенно того, чернявого…
- Что при командоре принеси-подайка? - охотно включается в разговор краснорожий сержант.
- Ну. И подставляйка, гы-гы! Видал его? - это уже мне. Вот он, момент истины!
- Да я и в штабе то не бывал ни разу. Не знаю даже, где это.
- Да в самой заднице, - беспечно просвещает меня наемник, - возле башни этой, как там, Хари… Хары…
- Харру.
- О!
Глотаю пиво, с тоскливым безразличием прислушиваясь к продолжающемуся разговору. Если б город был занят имперцами, я бы уже кормил собой червей, да и эти двое - тоже. За разглашение военной тайны. Хотя… им и так недолго осталось.
Я улучаю момент, когда обо мне позабыли и встаю изо стола. Покачиваюсь, как пьяный, выразительно придерживая ремень штанов, чтоб ни у кого не возникло сомнений в моих намерениях.
Я почти дошел до выхода, когда дверь распахнулась. У солдата белое от инея и ужаса лицо и дико расширенные глаза.
- В городе кровососы! - орет он. Раздаются смешки, дескать, допился до белой горячки. Но тут второй спиной вперед втаскивает в освещенный зал что-то мешковатое. По натоптанному полу ползет волнистая красная линия. Отпускает, и все вскакивают, стараясь разглядеть обезображенный труп. Кажется, что с него содрали кожу, отовсюду, даже со щек. На трупе моя одежда. Я едва успеваю выскочить из кабака на светлую уже, снежно-розовую улицу Нарголлы. Пиво, которое мне не пришлось по душе, покидает меня навеки.
Глава 48
Краснорожий вывалился из кабака вслед за мной. И по той же причине. Долго отплевывался, потом закурил дешевую самокрутку, от дыма защипало в носу. Из кабака доносится галдеж и собачий скулеж.
- Дьявольщина! Всегда знал, что в этих поганых горах полно всякой дряни: ловушки, растяжки, твари эти… крокодилы шерстяные! Теперь и упыри полезли, видать, от холода. Тьфу, пакость!
Он смачно плюнул.
- Ты, парень, того… иди-ка к своему Мору и доложи о происшествии. Пусть покумекает, так ли, сяк ли. Виданное ли дело, средь бела дня мужика замочили…
- А может…
- Ты иди-иди, - в голосе сержанта появляется угроза. Я спешу ретироваться.
- Мору не там, парень! - орет мне краснорожий, его качает, как ковыль на ветру.
- Я к Алвано, в штаб, - оборачиваюсь и припускаю бегом, пока кто-нибудь еще не заинтересовался моей персоной.
Вероятно, прежде в здании штаба жил кто-то богатый и влиятельный, может и сам Харру. Теперь же белый приземистый особняк с узорной полукруглой крышей занимает командор Алвано. На входе охрана в тулупах, два, похожих на подушки, наемника держат винтовки с надетыми на дуло штыками.
- Чо надо? - вопрошает одна из подушек.
- Срочное донесение командору! - запыхавшись, выдавливаю я, абсолютно достоверно показывая, что очень, ну прямо очень торопился.
- Ну? - говорит вторая. Рожи не видно за поднятым меховым воротником, только узкие щелки глаз взирают из-под заиндевелых бровей.
- Танки выходят на боевую позицию, - ору я.
- Чо?
Вот дебилы! Хочется завыть и биться о землю в корчах от такой непроходимой тупости.