— Ваше Сиятельство, дайте мне, пожалуйста, визитку, — повторила я просьбу. — Это лучше любой терапии. Меня перестанет тянуть к Клифу. Если он не пользуется силой убеждения, и это на самом деле моя ошибка, то мне необходимо занять голову другим мужчиной. Можно?
Я расправила на лице платок, чтобы не увидеть над собой искажённое злобой лицо вампира. Однако ушей моих достиг абсолютно спокойный голос:
— Потерпи семь дней. Это немного в сравнении с тем, сколько ты уже живёшь вот так… А спросишь телефон у Лорана, будешь иметь дело со мной. Я не знаю жалости к тем, кто меня не слушается.
— И что вы со мной сделаете? — дышала я в кружева.
— Не советую проверять.
Его пальцы осторожно оттянули с моих глаз платок.
— Не могу никак решить, который из твоих глаз нарисовать.
Граф почти вплотную наклонился к моему лицу, касаясь глаз жёсткими волосами. Их уколы оказались настолько нестерпимо-болезненными, что пришлось зажмуриться, как поступают женщины в ожидании поцелуя.
— Я помещу твой глаз в овал, украшенный по контуру перламутровым жемчугом. Такие украшения называли «глазами возлюбленных». Не люблю колец. Брошь легче приколоть к сердцу и видеть глаз лишь у зеркала… Я пришлю эту брошь Клифу на Рождество, она подойдёт к его костюму… Правда, он ничего не знает про глаза, хотя европейская мода пришла в девятнадцатом веке и в Америку. Надо просветить мальчика, а то он так и останется хиппи до скончания веков…
Граф отодвинулся от меня и потушил ночник. Сквозь кружева я видела лишь темноту.
— Начни вести дневник, вдруг кто-то захочет потом его прочесть.
Граф больше не сказал и слова, а я боялась задать ещё хоть один вопрос даже мысленно, потому принялась глупо считать овец и даже не заметила, как уснула, а когда проснулась, то была в комнате одна. Я выглянула в коридор — в доме царил полумрак, но я чувствовала, что уже давно наступило утро. Душ принимать я не стала, натянула привычные свободные штаны для йоги и майку, скомкала пижаму и запрятала подальше в шкаф, надеясь, что эта ночь стала для меня с графом первой и последней. Теперь пойти на кухню и спокойно поесть клубнику. Заботливый граф выставил на кофеварке таймер, и я смогла без промедления насладиться и клубникой, и крепким кофе.
Краем глаза я заметила приоткрытую дверь и покачала головой, отклоняя приглашение спуститься в подвал. Я отставила в сторону пиалу и решила попытать счастья в спальне Лорана. Вдруг на тумбочке рядом с портретом Эстель лежит таинственный дневник? Увы, я обнаружила там не только Лорана, но и Клифа. В одежде. Лишь камзол, аккуратно сложенный, лежал на оттомане. Клиф спал на самом краю. Лоран с другого края чуть ближе к середине, но всё равно спиной к любовнику. Они походили на разобидевшихся братьев. Я вошла в спальню и, бесшумно ступая босыми ногами, обошла кровать, чтобы поднять брошенное покрывало и укрыть вампиров, сама не зная зачем.
— Кэтрин, заняться нечем? Не мешай спать, — произнёс Лоран, не открывая глаз.
Я зачем-то кивнула и так же тихо вышла в коридор, плотно затворив дверь. Оставалось закрыть и другую, но вместо этого я стала тихо спускаться по ступенькам, нащупывая дорогу руками, и только внизу всё же засветила фонарик, который сняла со стены ещё на первой ступеньке. Чёрный гроб был закрыт — значит, меня не ждали. А вот белый оставался открытым и его следовало закрыть. Я на цыпочках подошла ближе, безотчётно сунула руку под подушку и, конечно же, нащупала дневник. Но лишь мои пальцы сомкнулись на корешке тетради, я услышала чёткий голос графа:
— Только посмей взять.
Я отдёрнул руку, но извиняться не стала — смысл?
— Катья, любопытство ещё никого до добра не доводило.
— Спокойного вам сна, Ваше Сиятельства. И спасибо за кофе, — кивнула я чёрному гробу.
— Я не сплю. Я ждал тебя.
Я прыгнула к гробу, поняв, что голос идёт с другой стороны, но ледяные пальцы успели сжать мои плечи. Совсем как в кино. И я зажмурилась, не издав и звука.