— Скажите только: да или нет? — выдохнула я вместо приветствия, понимая, что ещё секунду, и из глаз моих брызнут слёзы.
— Да, — протянул граф, не сводя глаз с моего то ли побелевшего, то ли покрасневшего лица. — Или нет.
Он издевался надо мной! Но я была бессильна перед ним, как и ночью в спальне миссис Винчестер. Если я ещё секунду простою вот так, глядя в стеклянные глаза, то утону в собственных соплях.
— Извините, у меня работа, — еле выдавила я и кинулась к Софи за спасением.
Час назад мы с ней натянули на стену три огромных листа обоев и поставили на скамейку в ряд три ведра с основными цветами — жёлтым, красный и синим, а так же ведёрочко с чёрной краской и ящик, наполненный малярными кистями. Это была моя давнишняя идея предложить посетителям сделать парочку мазков, а в конце вечера представить на суд публики коллективную абстрактную работу. Джо скептически втянул в себя нижнюю губу, услышав моё предложение, но согласился. Я тогда улыбалась как идиотка, потому что прекрасно понимала, что он прочитал мою мысль о том, что картина посетителей получится не хуже выставляемых им полотен. Ради Лорана вампиры прощали мои крамольные мысли — во всяком случае, мне хотелось в это верить. Пока меня не прощал только граф дю Сенг. Я заставляла себя говорить с посетителями, чтобы даже одной мыслью не возвращаться в особняк миссис Винчестер. Подавая очередному новоявленному художнику кисть, я вздрогнула, встретившись с ледяными пальцами.
— Вы будете рисовать? — я цедила слова сквозь зубы, вновь почувствовав, как предательски задрожала нижняя губа.
Граф мило улыбнулся и обмакнул кисть в чёрную краску.
— А чем ты предлагаешь мне тут заняться? От гитары Клифа мои уши сворачиваются в трубочку, говоря вашим языком. Но если ты вдруг составишь мне компанию на улице…
— Я составила вам её вчера, — выпалила я, надеясь получить от графа хотя бы ещё один знак, приоткрывающий тайну прошлой ночи. Но лицо вампира оставалось абсолютно бесстрастным, и я выпалила: — И это было ошибкой, во всяком случае с моей стороны. Сейчас мне безопаснее дружить с кистями и красками.
— Уверен, эта милая девушка справится без тебя.
Что ж, разве оставляют вампиры людям хоть какой-то выбор? Я покорно вложила свою тёплую ладонь в ледяную ладонь вампира и позволила увести себя на улицу, где гремел второсортный рок. Однако чувствительные уши графа он совершенно не раздражал. Граф не выпускал мое й руки, будто я могла или хотела сбежать.
— Я просто считаю удары твоего сердца. Ты абсолютно спокойна, не то что ночью.
Я прислушалась к себе и поняла, что дышу спокойно, лишь мокрое платье выдавало недавнюю агонию. Что же, граф вновь взял меня под своё крыло, то есть контроль, хотя я и не ожидала ничего иного.
— Рад, что больше не вызываю в тебе никаких тёмных желаний, — продолжил граф, как мне показалось, немного злорадно, если вообще его голос способен передать напрочь отсутствовавшие на лице эмоции. — Забыл сказать, что викторианское платье идёт тебе намного больше вчерашнего.
— Я знала, что вы его оцените, — выдохнула я обречённо. — Скажите только, я всё помню из вчерашнего или что-то подзабыла?
— А это так важно?
— Что ещё я сделала из того, что не помню? — настаивала я на своём желании получить ответ, но парижанин лишь таинственно кривил губы, а у меня пересыхало во рту от одного лишь воспоминания, как эти самые губы касались моего тела. — Ответьте, что произошло после второго удара колокола?
— Я не знаю даже, что произошло после первого удара, — вдруг рассмеялся граф по-человечески тепло, и даже серые глаза ожили и осыпали меня дождём радостных брызг. Похоже, подобный взрыв эмоций стал для него самого неожиданностью, потому он даже остановился, чтобы отсмеяться. — Катья, сколько ты вчера выпила? И неужто думаешь, что в таком состоянии была мне нужна? Сколько раз повторять тебе, что подобные женщины не вызывают во мне абсолютно никаких желаний!
— Но вы…