— Ну что же, — губы вдруг начали слушаться. — У них есть европейская традиция превосходства, а у нас лишь наша пресловутая американская свобода, которую никто не посмеет у нас отнять, так милый? Плевать, что ты мёртвый и холодный, а я живая и горячая — зато у нас есть своя декларация независимости, которую мы чтим, как Библию, и никакие парижане не будут управлять нами. Давай-ка смешаем им все карты их же руками, а?
Холодные руки Клифа легли на мою шею и сжали её. Я смотрела в его глаза и видела в них собственную улыбку. Мне не было страшно.
— Значит, ты меня совсем не хочешь? Так?
Я покорно склонила голову, и его губы встретились с моей макушкой. Руки продолжали сжимать шею, большие пальцы подбросили мой подбородок, и его губы заскользили вниз, на мои глаза, заставляя опустить веки.
— Я смогу забрать тебя у них. Если я не справлюсь сам, то попрошу помощи у Габриэля. Я никогда ни о чём его не просил, а всё-таки он мой создатель…
Чертова ли таблетка сковала мне в тот момент язык или страх, что Клиф вновь передумает, но я ничего не ответила, покорно подставляя тело под его ласки. Необходимо было поставить галочку, чтобы Лоран не мог упрекнуть меня в невыполненном требовании. И, быть может, он действительно отпустит меня, и я уберусь отсюда за тысячи километров, оставив тебя, милый Клиф, наедине со своей мечтой о Джанет.
Моё тело для тебя мертво, и только полный профан не может почувствовать это. Быть может, такой ты и есть, если веришь моим наигранным вздохам. Ты вычеркнут из моей жизни полностью… Он продолжал что-то шептать мне на ухо или даже напевать, но я уже ничего не слышала. Я наконец-то проваливалась в желанный глубокий сон. В нём была лишь маленькая девочка. Она бежала по расцвеченную полевыми цветами лугу — над головой сияло голубое небо. И в вышине, раскинув огромные крылья, парил орел… Девочка не сводила с него глаз, считая секунды, когда же тот камнем кинется вниз к очередной жертве. Кто же обречён в этот раз? Эта девочка? Нет… Он не успеет, потому что мягкие лапы койота уже легли ей на плечи, а орел никогда не вырвет добычу у того, с кем его связывает старинная дружба, которая началась задолго до того, как на свет появилась эта девочка… Дыхание койота обжигает, когти оставляют на коже глубокие кровавые борозды, и орел молча взирает на распластанное на траве тело девочки…
В полудрёме я пыталась ухватиться пальцами за ворсинки ковра, но те выскальзывали из пальцев. Наконец Клиф перехватил мою руку, сжал пальцы в кулак и положил на мою обнажённую, едва вздымающуюся грудь. У меня не было сил открыть глаза, да и не хотелось, ведь мне впервые посчастливилось уснуть в чьих-то объятьях, чтобы в них же и проснуться — пускай не на рассвете, а на закате. К тому же, я была счастлива, что этим некто оказался Клиф, потому что я к нему ничего не чувствовала, абсолютно ничего, и не боялась, что он уйдёт. Это я надеюсь уйти от всех, если хозяин сдержит данное слово.
========== Глава 26 ==========
Я проснулась задолго до заката, но абсолютно выспавшаяся. Сквозь жалюзи пробивался солнечный свет и замирал рядом с плинтусом, оставляя в спасительном сумраке диван, рядом с которым мы спали. Моя голова лежала на ледяной груди Клифа, но от накинутого на нагое тело одеяла было тепло. Он укрыл меня, когда я уже спала, а потом уложил себе на грудь. Как романтично… Я втянула ноздрями воздух в надежде уловить хоть какой-то знакомый запах — вчера я не чувствовала ничего, даже валерьянки и аромата вина, которым поил меня граф. Сейчас же я поняла, что следует принять душ, чему несказанно обрадовалась, ведь мёртвые не потеют!
Я несколько раз пыталась скинуть руку Клифа, но тот упрямо, без слов и не открывая глаз, возвращал её на моё плечо, не давая подняться. Тогда я решила воспользоваться подаренным временем, чтобы собрать разрозненные мысли воедино, если вообще было что собирать. Голова напоминала ёлочный шарик, в пустоте которого парил лишь орел… Я подняла глаза и увидела свисающий с потолка дримкетчер — огромный плетёный из натуральной кожи круг с вкраплением настоящих костей и камней — не ширпотреб, висевший в квартирке маникюрши, а добротный ловитель снов. Ночью его не было. Значит, Клиф для чего-то повесил его перед сном.
Я улыбнулась, поймав ещё один знак — пусть сегодня был не четверг, обещавший вещие сны, а суббота, но посетившее меня сновидение явно несло в себе какой-то тайный смысл. То, что орлом был Габриэль, сомневаться не приходилось, а вот на роль койота претендовали аж сразу три вампира. Граф, Лоран и милый Клиф… Одно не вызывало сомнения, все трое в той или иной степени желали моей смерти, каждый со своим выигрышем, и меньше всего доставалось, как ни странно, Антуану дю Сенгу, благодаря которому я сейчас безмятежно лежала в объятьях Клифа.