- Яков, обними меня!
Он исполнил её просьбу немедленно и с огромным удовольствием. В последнее время Аня часто просыпалась в дурном настроении, так что надо было ловить момент. Бережно провёл ладонями, лаская сквозь тонкий батист ночной сорочки плавные изгибы любимого тела.
- Нет, просто обними, - потребовала она. В голосе почему-то звучали тревожные нотки.
- Что с тобой? – спросил он осторожно.
- Сама не знаю, - напряжённо сказала Аня, разворачиваясь к нему и обвивая тонкими руками. – Ты меня только не отпускай.
- Не буду, - пообещал он.
В самом деле, торопиться некуда. Было ещё очень рано. Обезьяний концерт, наделавший переполоху в стане русских, нисколько не обеспокоил англичан и сипаев. Там ещё спали и зорю не трубили.
Анна неровно дышала, уткнувшись ему в шею. Яков Платонович возвёл очи горе и взмолился о том, чтобы ему хватило терпения. За два года жена вполне могла бы изучить, как всё это на него действует, но временами словно забывала об этом, опять превращаясь из счастливой замужней женщины в девочку. И ему приходилось к этому приноравливаться.
Анины страхи вполне могли быть следствием её положения. В чём Штольман в последние дни был уже практически уверен. Но могло статься и так, что она со своей невероятной чувствительностью подсознательно ощущала грозящую им опасность. В том и в другом случае он обязан быть к ней очень внимательным. Что полностью соответствовало его желаниям, честно говоря. Хорошо, что он больше не на службе. Но кой чёрт его занёс на эту галеру?
Нет, ничему дурному стрястись с Анной он не позволит! Даже в этих обстоятельствах.
*
Да что же это такое, в конце концов! Почему ей вечно приходится с бою вырывать то, что её по праву? Ну, держитесь, Яков Платонович! Вам это так не сойдёт!
Заспорили не на жизнь, а на смерть, когда отряд добрался до границы владений Калидаса, и Штольман вознамерился посетить место преступления. Без неё. Мотивируя, разумеется, ее безопасностью.
- Яков Платонович, я про мою безопасность наслушалась ещё в Затонске! И больше слышать не желаю!
- Анна Викторовна, опасности не перестанут существовать оттого, что вы их не признаёте, - холодно заметил он, повергая её уже в совершенную ярость.
Когда он волновался, до него ещё можно было достучаться. Но в этом состоянии ледяной глыбы доводы на него не действовали. Господин надворный советник уже всё решил, и решения своего не пересмотрит.
Кстати, на её стороне были вполне разумные люди. Доктор Стивенс, например, сразу сказал, что присутствие женщины даст князю понять, что сыщик пришёл с мирными намерениями. Штольман его таким взглядом смерил, что бедный учёный явно пожелал превратиться в червячка и заползти куда-нибудь под камушек.
Обстановка вообще была накалённой до предела. Около полудня дорогу в джунглях вдруг перегородила индийская стража в тюрбанах и коротких штанах, более напоминающих набедренные повязки, но с современными винтовками в руках. Полковник Робинсон отдал приказ сипаям рассыпаться и взять стражу на прицел. И, разумеется, Штольман просто обязан был втиснуться между противоборствующими сторонами, чтобы не допустить беззакония и кровопролития.
Кажется, он и в Затонске регулярно лез под пули, но там стволов было всё же поменьше. И Анна этого сама не видела, ей просто рассказывали: Антон Андреич, Ульяшин, Трегубов. Да Ребушинский в «Затонском телеграфе» воспевал. Но дома она почему-то так за него не боялась.
Полковник к доводам Штольмана прислушался и приказал солдатам отойти с дистанции выстрела. Оставалось убедить княжескую стражу. А она выглядела совершенно неприступной.
Гнетущая тревога, комариным писком звучавшая в ушах с самого утра, в этот миг загрохотала набатом. Он не должен уходить один! Иначе она никогда больше его не увидит.
Анна поймала мужа за руку и потащила по тропинке вглубь чащи, где никто не мог их перепалку видеть и слышать. Под сплетёнными кронами было почти темно, корни под ногами мешали идти. Когда впереди показалось обширное болото, Анна остановилась, тяжело дыша.
У неё ещё оставался последний довод. И на него было больше всего надежды. Только для этого надо было сменить тон, а это сделать пока не удавалось.
- Яков Платонович, вы обещали, что мы всегда будем вместе, и что вы всегда будете доверять мне!
- Я доверяю вам, Анна Викторовна. Но это не вопрос доверия. Вам туда нельзя.
Они спорили яростным шёпотом, крепко держа друг друга за руки.
Нет, так им никогда не удастся прийти к соглашению!
- Я не могу оставаться без вас. Я боюсь! – выпалила Анна, рассчитывая его разжалобить.
Напрасно. Штольман внезапно отступил на шаг, скрестив руки на груди:
- Вам пора этому научиться, Анна Викторовна. Всё равно настанет день, когда я вынужден буду вас покинуть.
- Что? – ей показалось, что она ослышалась. – Что вы сказали?
Кажется, собственные слова и реакция на них жены напугали Штольмана. Он снова подступил к ней и попытался взять за руку. Анна руку отдёрнула.