- В лесах всё спокойно, Массала. Мы не встретили разбойников, - потом добавил многозначительно. – Но видели их следы.
Центурион коротко кивнул и вновь что-то негромко сказал. Я не успел расслышать, но по тому, как напряглись солдаты, ловя каждое слово, понял, сколь много для них это слово значит. Я должен был добиться, чтобы этот человек позволил нам остаться в гарнизоне. Но пока не знал, как себя с ним вести. Куст бузины оказался кстати – он укрыл меня от взгляда Массалы.
Вслед за центурионом со стены спустились ещё трое. Кто-то из них наверняка был Гадеоном, потому что Массала с Валентом сразу перестали говорить о друидах. Королём думнониев пренебрегать тоже не стоило: быть может, он окажет нам покровительство? Впрочем, все трое выглядели вполне по-римски. Кто из них? Насупленный юнец, рыжий и курносый, с оттопыренными ушами, очень тонкой шеей и обиженным взглядом? Мелиор назвал короля щенком. Но до такой ли степени? Ему лет двенадцать, едва ли Массала стал бы союзничать с отроком.
Второй был плешив, и оттого казался немолодым. Грузноватый, рыхлый, и лицо какое-то невыразительное. Он? Или всё же третий: невысокий темноволосый крепыш с круглыми глазами навыкате? У этого вид значительно энергичнее, и одет он по-военному.
Я не успел решить эту задачу. Точнее, мне не дали. Что-то тёплое внезапно ткнулось под колено. Я покосился вниз. Это была собака, точнее щенок: лопоухий, неуклюжий и совершенно белый. Увидев, что замечен, щенок радостно затявкал и снова сделал попытку, встав на задние лапы, толкнуть меня передними. Опасаясь, что его визг помешает местному начальству, я присел на корточки и погладил тёплую головку. Щенку это пришлось по нраву, он подставил мне розовое пузико, а потом принялся мусолить мой палец. Некоторое время я позволял ему это делать. Кстати, не ему, а ей.
Никогда прежде я не питал особой привязанности к собакам. Дома их не было, а потом не представлялось возможности завести. Да и необходимости не видел. Теперь же вдруг поймал себя на мысли, что это существо вне себя от восторга просто потому, что я здесь. Мне никто ещё так не радовался.
Щенок как-то призадумался, потом отошёл, раскорячился и сделал лужу. Кажется, он уже забыл про меня. Я выпрямился, чтобы вернуться к людям. Тем временем, Массала уже разговаривал с Томбой.
- Где ты служил?
- В нубийской гвардии наместника Египта. Потом воевал в других местах, но лишился двух пальцев и охромел. Так что я больше не копейщик, но меч смогу удержать.
- Хорошо, ты пригодишься.
У Томбы радостно блеснули глаза. Он был воином до мозга костей. Прежде я не отдавал себе отчёта, насколько обездолил его, лишив возможности сражаться.
Щенок у моих сапог отчаянно завизжал. Я снова повернулся к нему. Нет, его не резали, он просто требовал ласки. Когда я присел, он встал на задние лапки, опираясь о моё колено, и принялся что-то взахлёб рассказывать на весь двор.
- Эй, ты там! Уйми собаку! – резко бросил мне центурион через плечо.
Я взял щенка на руки и встал. Кажется, только сейчас командир гарнизона заметил моё присутствие. Предстояло держать ответ.
- А ты кто такой?
- Моё имя Марк Визарий. Я хотел бы найти заработок в этой крепости.
Массала смерил меня оценивающим взглядом.
- Владеешь мечом или копьём?
Вот. Это самое трудное!
- Прости, центурион. Мой бог запретил мне убивать без вины. Я не могу сражаться за тебя.
- В таком случае, зачем ты нужен?
Если быть честным, именно этот вопрос я задавал себе чаще всего после рокового удара в Колизее. И пока не знал на него ответа.
- Я могу вести расчеты и записи. В одинаковой мере хорошо владею латынью и греческим. Но вот бриттского письма не знаю, - честно признался я.
- Кому это интересно? – бросил Массала, отворачиваясь от меня.