Я не решился бы выйти ему навстречу. Метеллу пришлось. И было видно, что каждый шаг даётся всё большим трудом.
- Приветствую тебя, Децим Кар! Здесь остатки четвёртой когорты, которая стояла в крепости Падны.
Командующий разжал свои бледные губы, и я услышал очень низкий негромкий голос:
- Толпа, которую ты привёл с собой, называется иначе. Это беженцы, Гай Метелл. Или ты забыл, какого имени заслуживают те, кто оставил пост?
Трибун резко вскинул голову, но ответил спокойно:
- У нас не было возможности удержать крепость. Кто-то отравил единственный источник. Эти люди умирали от голода, но исполняли долг. Империя брала их под свою руку, обещая защиту. Но обрекать их на верную смерть… - его голос сорвался.
Децим Кар слушал, не перебивая. Потом сказал:
- Варвары они или нет, но эти воины приносили присягу Риму. Как и ты. Ты был их командиром и отдал приказ отступить. В прежние века за это карали децимацией.
Смуглое лицо Метелла залила мгновенная бледность. И Визарий внезапно оставил девочку, с которой возился, и начал проталкиваться вперёд. Я не знал, что такое децимация, но, судя по расширившимся глазам моего друга, ничего хорошего это слово не означало.
- Казни меня, - хрипло сказал Метелл. – Это я отдал приказ. Это я – трус, предавший интересы Рима. Зачем их?
- Ты не понимаешь, - спокойно ответил полководец. – Сегодня вас атаковал лишь передовой отряд той орды, которая навалится на наши границы через десять, двадцать лет. И вы отступили. Ты привёл с собой не воинов. Ты привёл деморализованных поражением трусов. Их слабость, подобно заразе, растечётся по гарнизону. Если я не выжгу её калёным железом.
Странно, мне почудилось сожаление в низком голосе Децима. Но было видно, что его не переубедить. Он объяснял непонятливому, и только.
- Ты неверно понял свой долг, Метелл. Что такое жизнь двух сотен человек перед жизнью твоей родины, которую эти люди клялись защищать? С тобой пришли сто семьдесят. Завтра семнадцать из них умрут. Ты тоже будешь тянуть жребий.
Визарий, наконец, пробился к ним. На лице была решимость толкнуть пространную речь. Такое бывало лишь в исключительных случаях. Метелл поймал его взгляд.
- Постой, Децим! Ты хочешь казнить каждого десятого за преступление одного. Но здесь человек, которого называют Мечом Истины, его ремесло – искать и наказывать злодеев. Он отыщет того, кто отравил воду в Падне, и вызовет его на бой. Меч Истины отвечает жизнью перед своим Богом за справедливость приговора. Ты доверишься ему?
Децим Кар смерил Визария взглядом, и мне почудилась усмешка в прищуренных глазах.
- Довериться римлянину, который рядится варваром? И судит по варварским обычаям.
- Я покараю виновного в злодеянии, - глухо сказал Визарий.
- Пожалуй, - согласился Децим. - Завтра.
Меч Истины лишь коротко кивнул.
***
За два года я много раз видел, как Визарий разбирает дело. Он пристаёт с расспросами ко всем подряд, на время забыв про свою молчаливость. Лично меня доводил до бешенства: «Ты уверен, что знаешь, за что умирать?» Но ведь ухитряется разговорить даже тех, кто языка от рождения лишён! И выходит на поединок, точно зная злодея.
В тот раз Визарий вёл себя иначе. Спросил у стражника, где тут таверна, и засел в самом тёмном углу, заказав кувшин дешёвого вина. И непохоже было, чтобы собирался оторваться от него раньше утра. На мой вопрос, коротко ответил:
- На месте мы увидели всё. Достаточно, чтобы знать виновного.
И не прибавил ничего.
Не нравилось мне его настроение. Мне вообще всё это не нравилось. И то, что завтра он должен будет убить человека, который этих сто семьдесят спас. Я бы не решился судить, как ещё наш Бог сочтёт! Никогда не боялся, что противник окажется сильнее Визария на мечах, не видал я ещё таких. Эту премудрость мой дружок пять лет постигал на арене, там за науку другую цену брали.
А вот Аяна тревожилась.
- Лугий, зачем он пьёт?
- Не бойся, малышка, этого ведёрка мало, чтобы у Длинного в голове зашумело!
Обычно она не выносит фамильярности, я думал, что рассердится и забудет тревожиться. Напрасно думал.
- Он ничего не собирается искать? – в глазах даже не испуг, а что-то такое, слова не подберу, но если бы женщина так смотрела, говоря обо мне…
- Сказал, что всё уже знает.
- А ты знаешь, Лугий?
Вот это вопрос! А меня никто не звал разбираться. Но если всё-таки… Я был там и видел то же, что Длинный. Что я видел?
Мы вышли наружу, мне не хотелось лишних ушей. Визарий обычно обсуждал со мной свои мысли. Почему мне не обсудить с Аяной? Приятно, когда красивая женщина считает тебя ещё и умным. А не просто симпатичным Приапом в жёлтых кудрях. Итак, что же я видел?