И всё же Меч Истины был сильнее. У него никогда не было такого противника - правда, но опыт, сноровка, правота… Боги, о какой правоте речь?!
Обманный выпад Визария заставил Децима крутануться влево, но судья задумал иное. Настигающий удар полководец остановил мечом, и всё же на ногах не устоял. Но защищался он до последнего. Даже когда Визарий вырос над ним, занеся клинок обеими руками…
И тут случилось непонятное… клинки скрежетнули, встретившись, а потом по камням зазвенело железо… Меч Визария переломился в первой трети, там, где лезвие сужалось. Я думал, нет ничего прочнее этой стали!
Меч Истины отбросил ненужную рукоять и отступил, скрестив руки на груди. Он тяжело дышал, но лицо было спокойным.
Децим поднялся, припадая на ногу. Его клинок оставался целым.
- Возьми другой – и продолжим!
Но Визарий качнул головой:
- Мой Бог решил. Я не могу судить тебя, Децим Кар. Но ты можешь судить меня.
Я услыхал, как за моей спиной тетива заскрипела, натягиваясь. Но двое в кругу едва ли это слышали.
Децим дышал тяжело. Поединок дался ему дороже, он был старше Визария лет на десять. Прежде чем ударить, ему нужно было отдохнуть.
- И всё же, скажи мне, почему?.. Ты выбрал смерть, хотя тебя никто не неволил. Объясни, чтобы я мог понять!
Визарий подошёл к нему почти вплотную и встал глаза в глаза:
- Ты полководец, и знаешь, что такое долг. Знает и Метелл, который приходил, прося убить его, чтобы ты не устроил децимацию. И у меня есть долг, Децим Кар. Защищать невинных. Ты не губил колодец. Но ты виновен. Я не знаю, как тебе ещё сказать…
- Хорошо, я понял, - сказал старый воин. Потом вскинул руки, поднимая меч. – Пойми и ты меня.
Визарий прикрыл глаза, принимая расплату. Мои же распахнулись – не сомкнёшь. И Аяна выстрелить не успела…
Клинок Децима, занесённый для последнего удара, вдруг бесшумно отделился от рукояти и канул вниз, пронзая легату ступню. Кар упал без звука, как подкошенный. Наш друг не сразу сообразил, почему медлит смерть, потому мы трое оказались подле раненного одновременно. Децим нашарил глазами Визария и шепнул враз помертвевшими губами:
- Ты был прав… это знак…
Но Визарий дёрнул головой, словно ему мухи досаждали, и ответил резко:
- Когда б мой Бог желал твоей смерти, Меч Истины был бы цел!
Я могу рассказать, как Метелл привёл полкового лекаря, как все суетились вокруг, радуясь такому исходу и толкуя, что Бог Справедливости всё правильно решил. Но ведь это неважно. Важен был взгляд, каким Децим Кар искал Визария, пока его несли.
Потом мы сидели на берегу реки и молчали. И Метелл распоряжался найти для нас корабль. Он подошёл вновь, и глаза были виноватые. Но Визарий не сердился. А я вдруг разглядел, что военный трибун и вправду младше меня. Лишения делали его суровым, а он так нуждался в совете!
- Но ведь это не всё, да, Визарий? Едва ли мы сумеем найти с Децимом общий язык, долг мы понимаем по-разному. Что теперь будет, а?
Мой друг, наконец, разомкнул уста:
- Ему придётся с этим жить. И тебе. И мне тоже, - закончил он с тяжёлым вздохом.
- Можно восстановить клинок, в Аквинке есть хорошие кузнецы.
Визарий через силу улыбнулся:
- Это было решение моего Бога. Так что не стоит. Можешь оставить обломки себе. Едва ли я буду ещё сражаться.
Это было что-то новое, но сейчас мне недосуг разбирать. С корабля подали сходни, пора прощаться.
- Знаешь, Метелл, пожалуй, я всё же спою о тебе. Но это будет совсем другая песня!
Парень рассмеялся в ответ, и я легко взбежал по сходням. Канаты упали, барка заскользила по стылой воде, унося нас туда, где у Визария был дом.
На корабле мой друг вспомнил об Аяне и спросил у неё, зачем во время поединка она держала натянутый лук. Амазонка вспыхнула, как факел и убежала на корму, не ответив Визарию. А он остался задумчиво таращиться в голубую даль.
Ладно, пусть она немного поплачет. Ведь вчера, когда он завещал мне… непонятно что, о бедной девушке так и не вспомнил. После я ей объясню. Я скажу:
- Подумай сама! Если ты настолько умнее всех, позволительно побыть болваном какое-то время. Главное, чтобы это было недолго!