Снова эта сказка о магической силе пояса! С кем бы о нём поговорить? Эрика мне не хватало – жизнерадостного гиганта, который заманил меня сюда. Он-то с его широким взглядом мог рассказать мне то, что требовалось. Но Эрика не было в селении, и давно. У кого не спрашивал, никто мне про него сказать не мог.
Тогда я пошёл в священную рощу. Тотиле без пояса не добраться, а больше туда никто не вхож. Лугий мне сопутствовать не захотел, он со вчерашнего вечера сидел за столом в корчме и, не отрываясь, смотрел в свой стакан. Что-то в этом селении давило на него, похожее на чувство вины. Вины за убийство Эйнгарда? Вот уж не думаю!
Святилище германцев было светлой и чистой дубравой с одной широкой поляной, посреди которой рос дуб-исполин. Вполне достойное воплощение мирового древа, на котором девять дней провисел сам бог Водан. Хотя нет, кажется, мировое древо – это ясень. Здесь же был дуб – древо Донара.
Я излазил рощу едва не на четвереньках, искал снятый дёрн, вскопанную землю, перевёрнутые камни. Хаген рассказал, что пояс пропал, когда слепец уединился в святилище, чтобы беседовать с богами. Слух у слепца тоже не слишком хорош, а после таких бесед, как говорили, его и вовсе водили под руки – так много они отнимали сил. Интересно, а сюда его кто приводил? И кто уводил обратно? Я не заметил в селении младших жрецов. Но стоило спросить об этом, рассказчики испуганно смолкали.
Неужели это делал брат-вождь? Сомнительно. И всё же именно вождя я повстречал на опушке. Неприятно, если учесть, как он относится к нашим поискам. Нередко жизнь сводила меня с людьми, которые не ведали Правду Меча и не слышали о моём Боге. Здесь было иначе, здесь понимали, но говорить об этом не хотели. И нашей помощи не хотели тоже. Почему?
Рейн подходил ко мне тяжёлым, широким шагом, и мускулы на груди и плечах, ходили ходуном. В кулачном поединке я его никогда не превзойду. Одна надежда на науку Томбы и его чёрного народа, который привык одолевать силу подвижностью. Эти приёмы меня не раз выручали.
- Ты посмел нарушить покой богов? – голос Рейна рокотал, как отдалённая гроза.
Я лишь пожал плечами:
- Быть может, тебе неизвестно, что Меч Истины – тоже своего рода жрец? Я служу своему Богу клинком, за это он позволяет мне входить в храмы, не кланяясь.
Тут главное – сохранять невозмутимость. Я замечал, это действует на людей небогатого ума. Сбить с толку, заморочить, заставить потерять темп, набранный для драки – и увести в разговор, в котором такой здоровяк быстро теряется. Томба учил меня: «Охотник смотрит в глаза зверю, чтобы не дать ему прыгнуть. Если воля охотника сильнее, зверь может отступить».
Применить эту науку к Рейну не удалось. Зелёные, как у кошки, глаза были словно щитом изнутри прикрыты – не добраться до души. Кажется, неправы те, кто считает его глупее лесного пня. Рейн многое на уме держит, а что именно – не покажет никому. Собой громадный вождь тоже владел неплохо, не дал сбить с избранной темы:
- Ты много на себя берёшь, Меч Истины. Никто не давал тебе права рыскать здесь. Никто не давал тебе права искать Пояс Донара.
- Но он нужен вам, ведь так?
Ладонь величиной с лопату стиснула моё плечо:
- Попробуй протянуть к нему руку, и я тебя убью! Тебя и всех твоих.
И глаза при этом были соответствующие.
А это как понимать? Он знает, где пояс? Или предупреждает на будущее? Выяснить я не успел. Рейн круто развернулся и, оставив меня, исчез за деревьями.
- Как успехи? – голос, раздавшийся за спиной, был знакомым. – Мир уже не настолько добр, как прежде? Утратил гармонию и стоит тыльной стороной к взыскующему истины?
- Было бы гораздо легче, если бы заинтересованные свидетели проявили большую откровенность. Где тебя носило, Эрик?
Гигант поднялся из-за гранитного валуна, всего в зелёных плешинах лишайников.
- Приветливый у нас вождь, а? - он похлопал ладонью по теплому боку валуна. – Садись, поболтаем.
Я испытал облегчение, что он, наконец, пришёл. Непонятный парень, но он мне нравился.
- Следы искал, а, Визарий? Бесполезно. Я сам излазил всю рощу на другой день после пропажи. В святилище его не прятали.