Он встряхнул головой, словно сбрасывая морок. Я ещё не видел его таким серьёзным.
- Подожди, Эрик. А может быть так, что Рейн с Тотилой заставили Гейст прокричать эти слова, чтобы добиться от дружины согласия? Дескать, Донар с нами – чего бояться.
Его жест был отрицательным:
- Не знаю, как объяснить… она смотрела прямо на меня. Эта девочка ВИДИТ, понимаешь? Видит по-настоящему. И пояс обладает настоящей силой. Только этой силе всё равно, кто застёгивает пряжку – она всем будет служить. И Тотиле тоже.
- И Рейну?
Эрик внезапно расхохотался:
- Рейну его не состегнуть – не сойдётся! – а потом добавил сурово. – Магический артефакт не должен служить жалким выродкам, возомнившим себя всемогущими.
Его последние слова выражали больше, чем он хотел сказать.
- Эрик, ты презираешь Рейна и Тотилу. Почему же ты с ними?
- Пояс Геракла – достаточная причина? Я понятно ответил?
Да, ты ответил понятно. Только как мне теперь тебя понимать?
========== ДУБЛЁНАЯ КОЖА (окончание) ==========
Жданка
- Ищи!
- Да не вижу я его! Не вижу!!!
- Неужели разучилась не глазами видеть?
- Да я и не умела никогда! Это ты зришь невидимое, а я только заговаривать и умею!
- Ой, не ври, баба! Видишь! И сама видишь и мне показываешь!
Мне каждый раз страшно было. Как только он застёгивал вокруг себя этот треклятый пояс. Он-то просто тени людские видеть начинал, помыслы различал – кто плохое готовит, а кого можно не опасаться. Ну, так это он. Нет в нём искры божьей, только зрение «по ту сторону».
Дура я была, когда по его просьбе глаза его заговаривать взялась. Дура! Мне-то пояс такую силу давал: казалось, скажу слово – лето заместо зимушки наступит. А он, окаянный, меня к своим глазам привязал. Моим же заговором.
Он застегивал пояс, замыкал на себе великую силу, клал сухие свои лапки мне на плечи. И словно молнией меня пробивало. Словно божья длань вокруг меня сжималась. Словно душе моей в теле земном тесно становилось. Кричала я поначалу, корчило меня. Не понимала, что вижу. А как поняла, начала седеть от страху.
Не стены клети перед глазами стояли: раскинулась перед взором моим вся земля-матушка - от краю до краю. Ходили по ней малые тени – люди со зверьми. Да сражались на ней великие тени – боги разные. Вставали исполинами, не на живот бились – насмерть. И всё меньше их вокруг становилось. Одиноко! Страшно!
Каждый раз сначала я видела тот день, когда сила во мне зародилась - теплая да светлая, как песня. Да тот миг, когда она открылась, выплеснулась из меня отравленной водой. Ласковая моя память прятала все страхи, но в те моменты всё возвращалось.