- Я поручусь! – из толпы возник Лугий. И руку положил на меч.
- Ты ещё кто? – спросил его белёсый Кратон. – И по какому праву, чужак, тут свидетельствуешь? Может, ты с ними заодно?
- Ага, - ухмыльнулся галл. – Заодно. Та, кого вы белой ведьмой назвали – жена моя. В постели – и впрямь ведьма, а в остальном - ты ошибаешься!
Не надо было ему так говорить. Все вокруг как ощетинились, у которых и ножи заблестели. Но Александр и тут разгореться сваре не дал, поднял руку:
- Боюсь, что твоего свидетельства здесь не хватит, незнакомец. Никто тебя не знает. Докажи ещё как-нибудь.
Галл остро сощурился:
- Хорошо, моё свидетельство не в счёт. Может в счёт пойдёт слово Меча Истины?
По тому, как люди ахнули, я поняла – тут знают. По толпе пробежал говорок: «Служитель Древнего!» Статный седой муж с красивым лицом пробился вперёд, загородил Лугия от Александра.
- Слово Меча Истины значит много. Я встречал его в Истрополисе. Где он? Пусть скажет.
Моё сердце ухнуло в яму, поняла, кого он помнит. Однако страдать некогда было.
- Я – Меч Истины! – громко сказал галл. – Ты моего друга знал, Визария. Нет его больше. Моё же имя Лугий. Может, слышал?
Седой только покачал головой:
- Я не слышал про Меча по имени Лугий.
- Довольно, Филомен! – заорал ражий детина с мясницким ножом. – Хватит слушать! Имперские шпионы! Кончать их надо!
Сзади подлез Пётр, схватил мясника за локти. Тот отмахнулся, как от мухи, калеку уронил и рубанул сверху своим секачом.
Лугию бить совсем не с руки было. Кабы он удобнее стоял, перехватил бы лезвие мечом и отвел от монаха. Но на пути оказался Кратон. Он галла толкнул, да так, что клинок его косо вошёл мяснику под грудину. Вмиг тот кровью захлебнулся. И в тот же миг Лугий на колени упал, воздух ртом хватая, прошептал только:
- …во имя Справедливости…
Вокруг тихо-тихо стало. Только Жданка всхлипнула коротко за моим плечом.
Мне показалось, что лежал Лугий долго. Потом поднялся на одно колено, опираясь на меч, и хрипло спросил:
- Ещё кто проверить хочет?
И тот красивый, седой заслонил его от толпы:
- Мы были свидетелями древней Правды Мечей. Этот человек не лжёт.
И, обернувшись к Лугию, подал ему руку:
- Прости, что моё недоверие стало причиной беды. Я знал Визария и скорблю о нём вместе с тобой. Скажи ещё раз своё имя, Меч, чтобы его слышали все.
- Лугий я, - устало произнёс галл, подымаясь. – А ты, стало быть, Филомен. И это твой корабль снаряжается у пристани. Ладно, купец, я не в обиде. Вот того дурака жалко, что ножом вздумал махать.
Тут словно от сна очнулся стратег:
- Значит, ты можешь поручиться за этих женщин?
- Могу, - ответил Лугий. – Это Жданка – моя жена. А та воительница с ножом – Аяна. Она была женой Визария, я никому не посоветую её трогать.
Филомен склонил голову, мне понравились его глаза. Честный был взгляд, открытый. И Марка он знал.
- Прости, благородная женщина! Горожане напуганы всякой чепухой, вот и приняли добрых людей за призраки ночи – он оборотился к стратегу. – Видишь, Александр, к чему приводит нагнетание ужаса? Люди сами не свои. Пора прекратить сеять панику и заняться повседневными делами. У нас есть воины, и мы выбрали стратега. Если выбор был неверен, то можно ведь и передумать!