- А тот, из Палестины – какого он был поколения?
Нет, Метос не забыл о моём присутствии, и говорил он всё же для меня.
- Кажется, это был самый разумный из Первых. Вся сила, все потенциальные возможности, заключённые в мире – и строгая система, чтобы упорядочить этот мир. Его люди тоже были первыми из разумных. Я находил в тех краях следы земледелия и городов той поры, когда мой дед ещё ел мясо сырым и голышом бегал, пытаясь осеменить всё сущее женского пола.
- Некоторые и ныне ведут себя подобным образом. И не стесняются этого.
- Да, но в сравнении с таким вот утончённым знатоком древних авторов! - он снова меня дразнил. - Скоро количество дикарей умножится. И некоторые из них даже будут носить пурпур. Готовься к этому!
- И ты прославляешь этот нарождающийся мир? Время дикарей и волков, которые больше не слышат голосов наставляющих.
- О, Прокл был бы доволен такими речами! Визарий, ты созрел для христианства! Нет, я не прославляю, я просто хочу на него посмотреть. Закон природы, который невозможно отменить: всё рождённое однажды, когда-то взрослеет, а потом умирает. И чем жёстче была упорядочена его жизнь, тем скорее природа вырвется и возьмёт своё. Это я о твоём Боге. Понимаешь, не было греха и кары. Была ошибка - система, лишённая способности к развитию. Совершенное, всё познавшее божество – и совершенные люди. А Золотой Век закончился небывалой катастрофой, поглотившей и первичную цивилизацию, и бога, который её создал. На том месте теперь Мёртвое море. И там властвует первобытный Хаос. Закон маятника, если ты понимаешь.
- Не понимаю. Что там было? И каким образом коснулось меня?
- Что там было, я сам не знаю. Землетрясение, тектонический сдвиг, потоп – мало ли? Система схлопнулась. Погибли те, кто знал и умел раньше и больше всех. И окрестные народы, уходя от места катастрофы, далеко разносили память о Совершенных, которых погубил их бог. И верили, что в мечевом поединке этот бог дарует победу только правому. Потому что так было у тех, Совершенных. Даже если для большинства это только ритуал, лишённый всякого смысла.
- А я?
- А через таких, как ты, тот ушедший смысл возрождается.
Очень приятно!
- Понимаешь, Визарий! Скоро божественной силы не станет в мире. Но это не значит, что не будет чудес. Просто чудеса будут твориться силой разума или вдохновения обычных людей. Таких, как ты. И я хочу это увидеть. И надеюсь дожить. Боги уходят, но я-то не бог.
- А кто ты?
- А то не знаешь? Кузнец. И ещё гончар.
*
Они были со мной так долго, а миг прощания наступил невозможно быстро. Мне снова предстояло утратить тех, кто дорог. И это случилось в то самое время, когда очнувшаяся душа потянулась к людскому теплу. Впрочем, я не должен роптать: мне оставались Проксимо и Публий. И надежда когда-то найти своих.
Давид стоял поодаль, не решаясь приблизиться. Метос говорит, что человека можно вылепить из любого материала. Возможно, из монаха тоже. Но почему бы для начала не вернуть ему потерянный кусочек души?
- Твой наставник был прав, - сказал я ему. – Сатанинская тень преследовала меня. Я убил её этой ночью.
Его глаза распахнулись, будто ставни, и оттуда хлынул восторженный свет. Но и сомнение тоже.
- Разве возможно убить Сатану?
- Метос сделал мне волшебный меч. Им – возможно.
Он нахмурил свой юный лоб, на котором уже начала проявляться первая морщина – от тяжких дум.
- Наверное, это очень трудно – сражаться с Дьяволом?
- Наверное. Но я попытаюсь.
- Я буду молиться за тебя.
- Молись. А ещё лучше – рисуй.
Впрочем, за него я уже не волновался. Мальчик был в надёжных руках. Эрик и Метос – намного больше, чем люди. Но и не боги. К счастью не боги! Богов не волнуют страдания смертных.
Метос поймал мой взгляд и отложил в сторону вожжи. Мы обнялись.