- Почему ты полез меня защищать? – спросил вдруг Урса.
Между нами так мало произошло за это время, что я сразу понял, о чём он говорит.
- Ты не был виноват.
Он усмехнулся:
- Тебя называют Мечом Истины. А ты не понял, что имеешь дело с обученным убийцей?
- Я давно понял, кто ты, Урса. Но это не имело значения. Скорняка ты не убивал. К тому же, положение было сложное: одного стражника ты искалечил, мог пострадать кто-то ещё.
- Ну и что? Они должны быть готовы к этому, если взяли в руки мечи.
- Иногда люди берут мечи для самозащиты.
- Какое мне до этого дело? Те, кто держит оружие, отличаются от обычных людей. Оружие обязывает к уверенности, мощи, умению. И если эти придурки нацепили на пояс ножны, они вступили в сообщество тех, над кем властны иные законы. Законы жизни и смерти. Сострат и его ублюдки не заслуживали своих мечей.
Это была самая длинная и самая страстная речь, какую я слышал от него. И самая странная, к слову сказать.
- Надо очень не любить людей, чтобы выбрать такое ремесло.
- Да. А за что их любить?
И за этими словами куда как многое стояло.
- Скажи мне, Урса, кто были твои родители?
Я не ожидал вспышки.
- Какая разница? – внезапно вскричал он.
Значит, моё предположение верно. Такая апология меча могла означать только одно…
- А если мама была портовой шлюхой, это что-нибудь значит? – резко спросил Урса, нагибаясь к огню, чтобы видеть мои глаза.
- С какой стороны смотреть. Это ничего не значит для меня, не этим определяется моё отношение к тебе. Но это много значит для некоторых людей. И для тебя самого, к сожалению.
- А тебе, выходит, всё равно?
Я пожал плечами:
- Мой отец был из благородных. Я же пять лет пятнал арену своей и чужой кровью. Позор – понятие относительное. Важно то, кем ты сам себя ощущаешь.
- Если б я родился раньше, то хотел бы стать гладиатором, - с угрюмой уверенностью произнёс молодой человек. – Я слышал, туда охотно брали свободных. Подписал контракт – и всё.
- И что же в этом так тебя привлекает?
- Возможность безупречно владеть оружием. Входить в сообщество тех, кто властен над чужой смертью. Вызывать уважение своим мастерством. И умирать со славой, под гром восторженных криков. Жаль, что игры отменили.
- Да, игры отменили. Раз ищешь братство крови, не вступить ли тебе в легион?
Он презрительно отмахнулся:
- Это совсем другое! Легионер, который бредёт, нагруженный, как мул, а потом стоит или бежит, подчиняясь чужому приказу, как тупое животное. И умирает в толпе, падая под ноги идущим. Какое уж там мастерство!
- Но иногда он умирает «за алтари и очаги».
- А у меня нет алтаря и очага! – с вызовом воскликнул Урса. – Я сам хочу быть себе господином. Чтобы мной не могла помыкать чужая воля. Воля тех, кто просто богаче и знатнее меня.
- Бедный Урса, ты так мало знаешь о том, как, в действительности, устроен мир. Ищешь силу совсем не там, где она есть.
- А ты знаешь?