— Какая же ты скотина, Малфой! — со злостью произнесла Гермиона.
— Да хоть горшком меня назови, — безразлично произнес Драко. — И что за взгляд, Грейнджер? У тебя в роду случайно василисков не было? Тогда было бы понятно, в кого ты такая змея…
— Малфой, заткни свою грязную пасть! — воскликнул Гарри. — А не то…
— Выпади в осадок, Поттер! — с издевкой сказал слизеринец. И тут же наступила тишина.
Из дальнего угла донесся звук шагов, дверь отворилась, и в зал вошли шестеро: Алекто и Амикус Кэрроу и четыре дементора. Фигуры, закутанные в плащи, не спеша скользили по проходу, впившись в руки идущим между ними Пожирателям. Лица брата и сестры были белы как мел. Дементоры явно выпивали у них силу, но волшебники продолжали твердо идти по проходу.
Когда они поравнялись с Малфоем, Драко на секунду ощутил их эмоции. Их окутывала ненависть. Ненависть к судьям, к волшебникам, сидящим в зале суда, а особенно к Малфою, который был на свободе, который никогда не был и не будет в Азкабане. В своей ненависти брат и сестра Кэрроу были как в неиссякаемом защитном коконе. Он защищал их от дементоров, в нем они находили силы сопротивляться стражникам Азкабана.
Не надо было быть Гримом, чтобы почувствовать все то, что Кэрроу испытывали к Драко, который был свободен и жил припеваючи.
Хотя тут они были не правы. Слизеринец мог поспорить с ними о цене наказания за свои грехи.
Малфой знал дату своей смерти. Он медленно умирал каждый день…
Обвиняемые опустились в кресла, стоявшие в центре зала, цепи сейчас же приковали их к подлокотникам.
— Вас доставили в Совет по магическому законодательству, — громко и ясно произнес прокурор, — чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в ряде преступлений: убийства, похищения волшебников, пытки над несовершеннолетними, разбой, пособничество Волдеморту.
— Да здравствует Темный лорд! — крикнул Амикус.
Люди зашумели. Мистер Лагерфельд поднял руку, в зале воцарилась тишина.
— Ваш лорд уже давно гниет в земле, — произнес прокурор. — А вы будете гнить в Азкабане. А как долго — это решится сегодня на заседании Визенгамота.
Послышали одобрительные выкрики.
Затем начался опрос свидетелей. Множество волшебников и волшебниц выходили перед судьями, рассказывая свою историю. Слова этих людей пестрели обвинениями, болью, ненавистью. Прокурор задавал им вопросы, изредка выражая свое мнение. Его слова были как пощечины, доводы вескими, в нем чувствовался тонкий психолог, умело играющий на чужих эмоциях и переживаниях.
Наконец, очередь добралась до учеников Хогвартса. Сначала выступить предстояло Невилллу Лонгботтому.
— Я Невилл Лонгботтом. Учусь на седьмом курсе Хогвартса. В прошлом учебном году Амикус и Алекто Кэрроу были моими преподавателями Защиты от Темных Искусств и Магловедения, — гриффиндорец невесело усмехнулся. — Правда, они преподавали то, что раньше называлось такими предметами. Защита стала Темными искусствами в чистом виде. От нас требовали тренировать Круциатус на тех, кто оставался после уроков за провинность. Алекто преподавала Магловедение — обязательный предмет для всех. И мы все изо дня в день слушали, какие маглы тупые, грязные и неотесанные существа. Нам буквально вдалбливали в головы, что маглы — не люди, а примитивные животные. И они загнали волшебников в подполье! Так не может продолжаться. Поэтому великий справедливый Темный лорд восстановит справедливость. Надо верно служить ему и поклоняться этому новоявленному божеству.
За возражения против такого идолопоклонничества грязному убийце нас подвергали Круциатусу. Кэрроу пытали нас помаленьку, но не убивали, — будничным тоном произнес Невилл под негодующий возглас в зале. — Первокурсников заковывали в цепи. Майкла Корнера, освобождавшего их, они пытали особо жестоко. Использовали не только Круциатус, но и рукоприкладство. Потом ему не разрешили посетить лазарет, позже пришлось положить его в Мунго.