Стоящая на почтовых ящиках фигурка Санты Клауса бессмысленно глядела на происходящее голубыми нарисованными глазами. Злая улыбка застыла на искусственном лице.
*
Тяжелый, заставляющий задыхаться аромат гнилой листвы ударил в нос. Торчащий из земли корень рассек бровь — на очках появилась большая капля крови. Руки зачерпнули горсть старых шероховатых листьев и влажной после дождя земли. Луч солнца, случайно проникший сквозь кроны деревьев, осветил черноволосого парня, распластавшегося на земле, и, прежде чем скрыться, заставил ярко вспыхнуть циферблат часов на его руке.
Минутная и часовая стрелки сошлись в единой позиции, показывая двенадцать часов дня. Но в Запретном лесу было темно: серый полумрак больше подходил для зимнего угрюмого вечера, а не для летнего полдня.
На задворках сознания промелькнула мысль, что завтра Новый год. Но в воздухе витал пряный весенний аромат. Гарри не мог ошибаться.
Он осторожно перевернулся на спину и, охнув, принял сидячее положение. Бровь неприятно саднила — его сны всегда были слишком реалистичны.
Окружающий пейзаж казался пугающе знакомым. На протяжении полугода Гарри искал это место в своих снах, блуждал во мраке ночных кошмаров, но не мог найти. Сегодня впервые сон осветил серый сумрак дня, изменяя впечатление и заставляя окунуться в воспоминания школьных дней.
На первом курсе Гарри отправили в лес на отработку. На втором они с Роном искали ответы на вопросы у Арагога. Несмотря на то, что Запретный лес всегда оставался территорией, запрещенной для посещения учеников, Гарри каждый год каким-то неведомым образом попадал туда. И причины порой оказывались необычайными даже для волшебного мира.
Гарри почесал шрам и случайно задел расцарапанную бровь. От боли в глазах вспыхнули зеленые точки.
Воспоминание отчетливо пронеслось в голове.
— Я, видимо… ошибся, — сказал Волдеморт.
— Нет, не ошиблись.
Гарри произнес это громко, как только мог, собрав все оставшиеся силы: он не хотел, чтобы в его голосе был слышен страх. Воскрешающий камень выскользнул из его онемевших пальцев, и, делая шаг вперед, к костру, он видел краем глаза, как тают в воздухе его родители, Сириус и Люпин. В эту минуту ему не важен был никто, кроме Волдеморта. Их было сейчас здесь только двое.
«Я вспомнил!»
Потрясенный неожиданным открытием, он разжал кулак: на ладони лежал маленький камешек с зубчатым разломом посередине. Трещина проходила по линии, изображающей Бузинную палочку, символы Мантии и Камня остались нетронутыми.
Гарри открыл глаза и тут же зажмурился: ослепительный свет больно резанул по глазам. Послышался щелчок — Рон выключил свет делюминатором.
Гарри вслепую нащупал на прикроватной тумбочке очки.
— Гарри, что случилось?
— Я знаю! Ты понимаешь, я знаю!
— Да понял я, ты уже раз десять прокричал, — недовольно пробурчал Рон. — Упал с кровати и давай кричать, я тебя никак разбудить не мог. Мне уже вспомнились твои видения про Волдеморта…
— Нет, тогда бы у меня шрам болел, а сейчас почему-то бровь, — растерянно произнес Гарри.
— Ты при падении рассек ее. Так что ты знаешь? — спросил Рон, помогая другу подняться.
— Помнишь, я говорил тебе о своих снах, которые мучают меня последние несколько месяцев? Те сны, где я постоянно ищу что-то в темноте и никак не могу найти?
— Ну, предположим, помню.
— Я понял, что ищу: Воскрешающий камень!
Хмурое выражение на лице Рона не изменилось. Он недоуменно смотрел на друга, не понимая причины его радостного настроения.
— И что это означает?