— Всё это легко звучит… — начал было со вздохом Креймер, но его перебили:
— Знаю-знаю, а на деле дерьмо. Но что поделать? Выжить — ещё не самое сложное, что нам предстоит. Выдержать атаку, собрать все силы, восстановить города и продолжить цивилизацию — вот в чём наша истинная цель. Продолжить человеческий род после этой катастрофы… а это намного сложнее.
— Да-да… только не заглядывай слишком вперёд. Для начала нам бы просто… не сдохнуть, — невесело выдохнул Чес, покачав головой; глаза стали привыкать к темноте, и Константин смог разглядеть его очертания.
— Не сдохнем. Когда бы повелитель тьмы и его водитель сдыхали? Я из Ада выбирался как нечего делать, а ты просто смерть пережил. Не хочется сглазить, но фортуна частенько бывала на нашей стороне.
— А почему молчит Рай? Или почти никак не откликается Ад? — вдруг резко спросил Чес, слегка повысив голос и даже приподнявшись. — Почему ты перестал ощущать их присутствие и якобы потерял все способности? — Джон покачал головой.
— Где-то я слышал одну легенду, правда, считал её всегда глупой. Да и сейчас… стараюсь считать. Но получается всё меньше и меньше, — он старался, чтобы его голос не срывался, но получалось плохо. — Говорят, что одновременное существование мистических сил и внеземных цивилизаций просто не может быть — будто бы они взаимоисключают друг друга. В нашей ситуации всё довольно противоречиво, если верить этому: с одной стороны, Ад и Рай мы с тобой знаем не понаслышке, получается, что все эти космические корабли и разгромы за стеной — миф; с другой стороны — это нашествие мы видели воочию и испытали на себе все самые отвратительные последствия его, получается, в мире не может быть никакой мистики! И всё снова по кругу: мы с тобой в демонах разбираемся даже лучше, чем в людях, мы дотрагивались до них, мы спасались от них, это было нашей работой. Это было, по крайней мере, моим смыслом жизни… Это не может быть огромным глюком! Тогда что?
— Тогда эта теория — просто абсурд! — тихо воскликнул он, дёрнув плечом — Джон усмехнулся: видимо, ему тоже было не очень-то приятно слышать такое. Работа, как ни крути, запала глубоко в сердце, пускай он чаще всего лишь был водителем и скромным наблюдателем.
— Абсурд абсурдом, а вдруг окажется правдой? И мы либо всю жизнь обманывались, либо сейчас по-крупному обманываемся…
— Бред! — прошипел Чес, скрестив руки. — Давай лучше обсудим то, куда пойдём дальше…
— Вперёд, только вперёд. Впрочем, завтра мы ещё обсудим, и я даже постараюсь выведать обстановку снаружи, — Джон поудобнее устроил под головой подушку и улыбнулся, вполне зная, что если Чес не увидит улыбку, то почувствует. Креймер успокоился и лишь хмыкнул.
— Ты хочешь поговорить о чём-то другом, — заверил он.
— Аналогично и ты, — как ни в чём ни бывало заявил водитель; его взгляд наверняка был хитрым в этот момент.
— И о чём же?..
— О многом, Джон. Хотя я и не знаю точно, о чём именно… — немного помолчал, потом продолжил. — Или тебе кажется странным, когда бывшие знакомые, напарники, не видясь три с половиной года, хотят наконец поговорить друг с другом, как это называется, по душам? Точнее, это слово не совсем уместно в нашем случае, но… я надеюсь, основную мысль ты понял. Мне интересно, как ты жил всё это время… Сейчас спокойного времени будет не так много; только перед сном — всё, что у нас осталось, — вздох. Не то чтобы тяжкий, но явно не радостный. Константин чувствовал, что почему-то этот рассказ не слишком-то понравится Креймеру, хотя тому должно быть всё равно. Джон не знал и понимал, что ему и самому отчего-то слова дадутся с трудом. Почему? Неужели говорить о более успешном, чем когда-то, прошлом стало так тяжело? Он добился многого, в разных сферах жизни; а в далёком-далёком прошлом Джон был лишь каким-то жалким повелителем тьмы, без особого статуса в обществе и приемлемых для своего возраста занятий. Но почему говорить-то трудно? «Искусственно» — зачем-то ярко светилось в его голове. И правда, искусственно… то было успешно, но искусственно. А прошлое с Чесом пускай и было безумно, но… приносило сердцу радость. Именно так.
— Многое — понятие растяжимое, — в итоге прошептал Константин, усмехаясь. — Тебе что, интересно, в конце концов, как я женился что ли? — Джон знал, что угадал, поэтому, даже не потрудившись услышать ответ, пересказал довольно банальную историю о себе и о Кейт; честно говоря, с собственных же уст она оказалась ещё более отвратительной, чем была до сих пор. И он понимал, что всё это из-за глупого влияния… по-дурацки, но правда: теперь, проговаривая все эти слова нескладного рассказа, он видел очень чётко, что тогда действовал действительно другой человек. И не от этого становилось страшно, а от другого: повелитель тьмы был рабом. Вот что оказалось труднее всего переварить…
— А друзья? У тебя были друзья? Почему ты не волнуешься о них… — последнее предложение не было вопросом; оно вообще оказалось очень странным. Константин вздохнул.