— Заботишься? — насмешливым тоном спросил Креймер и тихо рассмеялся. Константин подумал об этом и тоже усмехнулся — губам было непривычно это делать. Но с тех пор атмосфера стала какой-то приятной — знаете, в такие моменты хочется сказать, что ты дома. И он действительно был дома. Всегда, когда рядом находился парнишка.
И за такое, почти что самое важное в нашей жизни, Джон ни разу не сказал ему спасибо. И сам он понимал, что ещё долго не сможет сделать этого. Было ли стыдно? Кажется, да. Но парень, вероятно, догадался уже и об этом.
— Не пойми меня неправильно, Джон, но, увидев смерть, я подумал почему-то о своей собственной…
Мужчина поморщился, но не остановил.
— Мне страшно не само понимание того, что когда-то я умру, а то, что я не скажу нужного и нужным людям. Это страшнее всего. Но положение труднее в моём случае оттого, что я не знаю тех самых слов, понимаешь? Я не знаю, например, что говорить тебе или кому-нибудь ещё! Я примерно чувствую эти слова, но… но не знаю их. Парадоксально?
— Нет. — Константин покачал головой.
— Думаешь? — Чес выдохнул и опустил голову. — А мне тошно от несказанного. К тому же, разговор я завёл не просто так: все мы в огромном риске умереть. А особенно, когда видишь это совсем близко, буквально на глазах… — Он замолчал, в конце уже перейдя на сдавленный шёпот: — То начинаешь верить, что и сам когда-нибудь… также. А в реальности останется от тебя ноль, круг от бублика. Все твои мысли уйдут вместе с тобой под землю, а другие, нуждающиеся в них, их так и не узнают.
— Но ведь не совсем ноль… не совсем. — Повелитель тьмы потушил сигарету и глянул в небо. — Если люди были нужные, ты всегда говорил им то, что хотел, действиями. Это закон. Я считаю… Слова. Что слова? Посвистывают они мимо.
— Ты считаешь, это закон?.. — задумчиво спросил Креймер и хмыкнул, а потом усмехнулся. — Как у тебя близко находятся законы и собственное мнение. Впрочем, что за бред мы несём? Может, вернёмся?
Джон покачал головой и продолжил смотреть в тёмное густое небо; Чес пожал плечами, но покорно остался. Этот разговор был их своеобразной собственной метафорой, разгадка которой была до ужаса проста: там было и то самое спасибо, не сказанное Джоном, и опасения Чеса, и развеивание их Джоном, чуть ли не явно говорящего о том, что он видит прекрасно всю заботу и ценит её. Но говорить вслух и прямо — не, не для них. Это закон. Они так считают.
Между тем время летело быстро, и вечер склонялся к ночи; Константин и правда не понял, почему так быстро прошло это время. Больше они ни о чём не разговаривали; повелитель тьмы через некоторое время решил закурить ещё одну сигарету. Тогда же огоньком от зажигалки посмотрел на часы: пять минут первого. Он негромко присвистнул, вновь удивился тому, с какой космической скоростью движется время и выдохнул очередное облако дыма; стало хорошо, будто даже спокойно, но Джон знал, какой же это обман, особенно когда источник удаления тревоги — сигарета. Могилка скрылась в сумраке, лишь чёрные ветки дерева топорщились на синем бархатном фоне. Повелитель тьмы не знал, откуда у него такие красивые сравнения в голове — это ведь мало сказать, что не к месту.