Правда, больше повелитель тьмы задавался другим вопросом: почему ему вдруг стало так относительно хорошо? Ни с того ни с сего? Неужели серьёзно всеисцеляющая сила ностальгии? Или нечто другое? Джон лишь снова запутался и устало покачал головой, отбросив пачку в сторону и прикрыв глаза. Начало́ сильно клонить в сон, наверное, было уже что-то около третьего часа ночи; Константин отчего-то не стал будить парнишку, понимая, что так гораздо лучше, хотя снаружи ночью и было прохладно. А спать, опираясь о твёрдую стену и плечо, наверняка неудобно. Однако, изредка поглядывая на Креймера, Джон увидел, что тому было вполне хорошо. Значит, нет смысла в принципе менять что-либо. Эта, чёрт возьми, прокуренная ночь сегодня только их!
***
На утро Джон проснулся от промозглости и непомерной влажности: вздрогнул и, едва не чихнув, открыл глаза. Был, наверное, уже седьмой час, и рассветало всё лениво и не спеша — ещё вокруг было серо и мутно, не было понятно, где туман, а где небо, всё выглядело как одна грязная тряпка. Жутко болела спина, да и что говорить — все мышцы; весь он промозг до костей, а едкий привкус горечи до сих пор стоял во рту. Тело не слушалось, и Константин кое-как сумел подёргать пальцами; Чес тем временем продолжал мирно спать на плече; оно, кстати, ныло сильнее всего, но мужчина был готов просидеть так ещё хоть пять часов, пока бы Креймер не проснулся.
Повелитель тьмы с радостью нашёл последнюю оставшуюся сигаретку в пачке и сладостно её закурил; ну, не счастье ли, когда есть, чем травиться с утра пораньше? Вновь сизые облака, как голуби, взлетели вверх; Джон смотрел на них, потом на могилу Дженни и снова наверх: как же хотелось верить, что она в Раю. Хотя она точно в Раю… если тот существует. Мужчина не заметил, как Чес рядышком стал неприятно морщиться и мелко-мелко чихать; лишь когда с его стороны раздались слова, Константин заметил.
— Джон? — Он сонно протянул имя, ещё держа голову на его плече и будто приходя в себя. Потом резко вскочил, ударившись лбом о голову мужчины, и, потирая и извиняясь, удивлённо хлопал глазами.
— Это что, мы тут всю ночь просидели? — Чес был настолько нешуточно удивлён, что Джону стало смешно.
— Да. Ты заснул, я не стал будить. — Повелитель тьмы затянулся и сладко выдохнул дым. — В общем, не скажу, что это было круто, но вполне приемлемо. Я даже, кажется, тоже спал…
— Ты бы это… сбросил меня с плеча что ли… — Креймер отвернулся и заговорил невнятно, будто смущаясь. — А то неловко получилось…
— Да забей! Нормально всё.
Чес кивнул и больше не спорил. Они помолчали минут пять, потягиваясь, зевая и стараясь отогнать сон и размять окостеневшие конечности. Креймер вероятно заметил пустую скомканную пачку от сигарет, а потом и окурки недалеко от Джона, и тихо проговорил:
— Всё выкурил? Ты неисправим. — Потом, подумав, добавил: — Нельзя же так…
— Да… — беспечно ответил Константин, смотря в небо. — Нельзя. Но, знаешь, мне теперь как-то всё равно. — Помолчал, подумал и повторил тише: — Всё равно… что так, что эдак. Всё равно помирать.
— Больно меланхолические мысли у тебя с утра пораньше. Пойдём лучше обратно. Начнём собираться, как-никак. И, думаю, нужно будет выйти раньше… определённо раньше.
Чес, вставая, похлопал его по плечу и вернулся в магазин. Джон решил ещё немного побыть здесь — попрощаться с дочерью окончательно. Ведь никто не знает, вернётся ли он ещё сюда или нет…