— Джон… я уж начал было волноваться. Как прошло? Там хоть кто-нибудь был? Ты рассказал?
Константин сделал пару шагов, оказался рядом со своей кроватью и сел. Ему показалось, что ответ на его лице Чес прочитал, как только он вошёл в дом.
— Нет. Никого. Я стучался во все двери. Будто специально все сегодня ушли с постов. И это изрядно нервирует…
— Понятное дело. Что предпримем дальше? Я вот подумал: может, это я паники навёл… может, оно и не так страшно.
— Да, мы с тобой умеем паниковать без причины, но в этот раз я не вижу повода не волноваться… к тому же, меня моё чутьё редко подводит. Ты вчера крепко заснул и не видел кое-чего. А я видел… они шли огромной толпой, все, как один одетые в алые мантии, со свечами в руках, с какими-то странными плакатами. Чес, случилось какое-то воспаление. Они долго спали, эти сектанты, искали поддержки и людей. Теперь нашли. И, я чувствую, если это вскоре не пресечёт полиция, то они сами пресекут нас всех. И мы с тобой — одни из списка будущих кандидатов этой секты. И что они будут делать ради встречи с нами — чёрт знает. А если не добьются встречи… сам понимаешь. Вспомни, как вчера говорил этот человек: либо насилием, либо другим путём, но мы вас достанем. Нужно действовать.
Их взгляды столкнулись; смутный, беспокойный и бесконечно доверяющий взгляд Чеса и уверенный, но печальный — Джона. Креймеру было достаточно двух секунд, чтобы что-то понять. Он кивнул и слабо улыбнулся. Константин тогда понял: он, вероятно, даже не знает, что подразумевается под словами «Нужно действовать», но просто и слепо верит ему, оттого и успокаивается. Но разве он, Джон Константин, заслужил такое доверие?..
— Можно попробовать сходить в полицию чуть позже, — предложил наконец Чес и раскашлялся. Кашель его был «плохим» — глухим, отрывистым и сильным. Джон смотрел на него с тревогой.
— Если так и дальше пойдёт, твоё здоровье скатится в ничто. Но нужных лекарств так и нет… да и денег маловато… — Константин начинал ощущать глухую тоску, какую ощущаешь, когда нет возможности помочь тому, кто слишком дорог.
— Не беспокойся. Пока я в состоянии двигаться и говорить, нет повода для волнений, — Чес пригладил волосы и болезненно усмехнулся.
— Не беспокоиться! — Джон тяжко вздохнул, согнулся так, что положил голову на колени, и немного так посидел. Потом резко вскинул голову и посмотрел на него.
— Думал ли ты когда-нибудь, что Джон Константин ради тебя будет так переживать? — Креймер улыбался, но не отвечал.
— Пожалуй, я приготовлю нам что-нибудь поесть, а потом схожу ещё раз. Ты пока полежи, если хочешь. А потом умывайся — вода ещё осталась… из дома лишний раз выходить уже опасно… — Джон встал и направился к погребу, где лежали в холоде их съестные припасы. Идти за готовым завтраком было рано, а кушать уже хотелось.
Через десять минут были готовы бутерброды, но Чес, минуту решивший полежать, таки заснул, и Джон не хотел его будить — здоровье того было шатким. Он тихо переоделся в одежду рабочего — всё-таки сегодня был не выходной — и сел было поесть, но смог впихнуть в себя только один бутерброд. Жаль, нельзя было развести костёр и согреть чаю — это оказалось бы слишком смелым после вчерашнего. После скудного завтрака Джон не знал, чем себя занять: стоит ли ходить в мэрию ещё раз? В итоге он без дела просидел ещё часа два, пока Креймер не проснулся, ровно до семи. Во всё это время его мучили разные мысли, но никакого мало-мальски адекватного вывода он так сделать и не смог.
Когда проснулся Чес, стало куда лучше; без него всегда грызло какое-то отвратительное чувство одиночества, которое в прошлом так любил Джон. Парень сказал, что чувствует себя более-менее хорошо, немного поел; тогда было принято решение снова посетить мэрию, так как к семи часам она уже должна работать. Джон хотел сходить один, но даже при всём желании не смог бы отговорить Креймера — тот ни в какую не хотел оставаться.
В конце концов Джон, взяв зачем-то большую часть их сбережений (то глупое и беспричинное действие подсказала сделать интуиция и паранойя вместе с ней), вышел вместе с Чесом на улицу. После дождя стало совсем прохладно, поэтому им пришлось вернуться и взять верхнюю одежду. Как только они вышли, им в ноздри резко ударил кисловатый запах дыма; было слышно, как недалеко что-то гулко трещало. Джон и Чес переглянулись, потом почти бегом двинулись вверх по дорожке, заметив, что оттуда валит целый столп почти чёрного дыма.