— Конечно, да. Мы ж большевики с вами, товарищ Катя.
Тут она опять встала и, обойдя стол, подошла к молодому своему телохранителю, взяла его лицо в ладони, и на глазах у посетителей буфета, нежно поцеловала его в губы.
— Да зачем это Вы? — удивлённо спросил он. — Я ж с Вами не из-за этого.
— О, господи, какой же Вы дурень, Свирид.
Она улыбнулась, и села на своё место:
— Ешьте быстрее, у нас много дел.
— Какие ещё дела в это время? Рано ведь.
— Уже не так и рано. — сказала красавица. — Итак: деньги у нас есть. Оружие есть. Нам нужно сменить одежду. И документы. Особенно Вам нужна новая одежда.
— Я уж к этой привык.
— Вы к ней лет семь привыкали, с тех пор как гражданская началась, пора уж и новую завести.
— Да мне…
— Это не обсуждается. Новую одежду и мне, и вам. Нас ищут, и не судить, а убить. И мы не должны облегчать им поиски. И не спорьте со мной, я познавала азы конспирации, когда Вас мама в люльке качала.
— Да не качала она меня тогда.
— Качала, — строго сказала красавица.
Она была сосредоточена, серьёзна и очень красива.
— Ну ладно, качала — так качала, — согласился Свирид, глядя на неё. — Как скажете.
— Ешьте, и думайте, где нам документы взять новые.
И они принялись есть, и есть с запасом.
Когда они выходили из гостиницы Свирид прихватил ещё одну газету из пачки:
— Не каждый день обо мне в газетах печатают.
Она усмехнулась, взяла его под руку, опять поглядела на него. «Господи, совсем мальчишка, будь я на пять лет постарше, он мог быть моим сыном».
Товарищ Тыжных повел её было к машине, но она удержала его, и они прошли мимо.
— Забудьте про автомобиль. Зайдём за угол, извозчика возьмём.
— Почему?
— Не так уж в городе много машин, приметно.
— А куда мы теперча?
— Теперча! Забудьте эти слова. Теперь мы на нелегале, и вам придётся расстаться с ролью красного фронтовика и играть роль нэпмана.
— Чего, нэпмана? Да я никогда…
— Свири-и-ид… — нравоучительно прервала она его, заглядывая ему в лицо. — Успокоились, и приготовились играть роль нэпмана. Считайте что это приказ. Иначе нам не выжить.