— Так, товарищ Тыжных, погодите чуть-чуть, сейчас сядем в поезд и будете делать со мной, всё что захотите, а пока найдите мне мои панталоны.
— Да искать нет нужды, у меня в кармане они. — отвечал товарищ Тыжных, доставая предмет дамского гардероба из правого кармана брюк.
— А зачем Вы их взяли? — удивилась она, забирая их у него.
— Да подумал, что такие они белые, чистые, и валяются на земле. Вот и положил их в карман, что б Вам потом в запачканных не ходить.
От этой, казалось бы, глупости, Ракель Самуиловна чуть даже не прослезилась, и сказала тихо:
— О господи, Вы полегче так со мной, мой славный рыцарь. Меня или разорвёт от вашей романтичности напополам, или я опять тут раскорячусь лицом к стене, и буду рыдать от бабьего счастья пока вы меня берёте. А я об эту стену уже один ноготь и так сломала.
— Чего? — не понял Тыжных.
— Ничего, — она быстро надела панталоны и застёгивала чулки. Спрятала в пояс револьвер, потом чмокнула его в губы, — давайте билет. И выходите за мной, как отойду на двадцать шагов.
Он так и сделал. Но пока они одевались, собирались и выходили на перрон, почти все пять минут прошли. Дежурный по станции уже подошёл к колоколу. Взялся за верёвку.
Ракель Самуиловна увидела четверых мужчин, что всем мешали в сутолоке на препоне, двое из них были милиционеры. Сердце её бешено забилось, словно в молодости. Она опустила голову, стала изучать билет, проходя мимо них: «Второй вагон». Значит в конец состава. Казалось, ни кто на неё не обратил внимания. И она спокойно вздохнула. Красавица уже думала о том, что будет славно, если мимо них пройдёт и Свирид. И тогда они смогут закрыться в мягком вагоне и выходить из него только чтобы поесть. Она шла к своему вагону и не слышала, как человек с ярко выраженным татарским говором произнёс удивлённо:
— Э-э, так вон, кажись, та баба та пошла.
— Точно она? — переспросил татарина высокий и сильный мужчина в синем заляпанном галифе.
— Так вроде она, с переду надо глянуть, а с заду она, паскуда, товарища Пильтуса укокошила!
Не дожидаясь приказа, два милиционера, кинулись было за уходящей женщиной, да непонятно, откуда взявшийся товарищ, в костюме и при галстуке их быстро остановил. Одного он урезонил резкой подсечкой по последней ноге, ноги милиционера заплелись и он полетел на перрон руками вперёд, а второго милиционера конопатый гражданин осадил прекрасным апперкотом в челюсть. Сам конопатый слова «апперкот» не знал, но от этого его апперкот не стал менее сокрушительным. Второй милиционер отдельно от своей фуражки полетел следом за коллегой. А конопатый приговаривал при этом в хамской манере:
— Куда, куда вы попрыгали, мерены вы вислозадые. Стоять, я сказал.
Сам он при этом тянул из левого кармана штанов «наган», чтобы ни у кого не возникло сомнений в серьёзности его намерений. И тут его левую руку с оружием взял стальной хваткой высокий и сильный, черноволосый человек. Конопатый, глянув на него, дёрнул руку, но — бестолку. Хватка была стальной. Брюнет только презрительно улыбнулся ему в лицо. И зря, не на того он напал. Конопатый был молод, может и не так силен, как брюнет, зато опыта и проворства у него было в два раза больше чем у этого болвана. Он чуть отвёл лицо от брюнета, словно стеснялся на него смотреть и каааак… дал ему башкой в бороду. При этом он шляпу потерял, да и Бог с ней. Зато поплыл мир в глазах у брюнета, закачался и стал расползаться, даже крепкому мозгу ящера потребовалась пару секунд перезагрузки, чтобы вернуться в бытие. А пока эти секунды шли, конопатый высвободил руку с револьвером, А сам брюнет сделал шаг назад, потом ещё один и на третьем шаге он благополучно полетел с перрона на рельсы, на них и приземлился он плашмя.
Ракель Самуиловна уже подходила к вагону, когда ударил станционный колокол в последний раз, паровоз загудел призывно, и провернул колеса, со скрежетом выпустив в провожающих клубы пара. Она прибавила шагу, а видевший её проводник призывно махал ей рукой, чтобы она поспешила.
И тут Ракель Самуиловна услышала, такой знакомый и такой страшный звук:
Пахх!!!
И заголосили женщины, кто-то закричал пронзительно.
Ракель Самуиловна остановилась, её сердце замерло.
И тут снова:
Пахх!!! Пахх!!!
Она повернулась резко и увидела Свирида. Этот самый красивый на земле мальчик, стоял в своём роскошном костюме нараспашку, в шикарных чёрных ботинках и уже без шляпы. В его руке был револьвер он улыбался, глядя на неё, а на его белоснежной рубашке слева от галстука огромным маком расплывалось пятно.
— Бегите, товарищ Катя! — прокричал он.
А она не поверила, что всё это происходит. Не шевелилась, стояла и смотрела на него.
Пахх!!!
Пуля попала ему в правое плечо.
Снова хлопнул выстрел, и люди с перрона стали разбегаться.
Не дожидаясь нового выстрела, Свирид начал стрелять сам. А сам он стрелял без промаха.