А от татуировки мы все же избавились. Правда, теперь на гладкой коже ищейки имеется несколько кровоточащих царапин. Потому что нечего вздрагивать, когда нервная особа лезвием по груди водит.
Обедали мы в хмуром молчании. Точнее, хмурил брови Ник, а я просто жевала вареную картошку, разглядывая пейзаж в окне.
– Слушай, – неожиданно в голове мелькнула мысль, - а давай поцелуемся.
– Кха-кха, - подавился Николас и постучал себя кулаком по груди, - прости, чтo мы сделаем?
– Поцелуемся. - Я даже вытянула губы трубочкой, чтобы наглядно продемонстрировать.
– Зачем? - искренне удивился ищейка,и на всякий случай отложил кусок хлеба.
– А вдруг проклятье снимется, - с надеждой предположила я.
– Твоя бабка была колдуньей, - с ноткой ностальгии заметил Ник, - а не доброй феей. Я скорее поверю, что нам придется прирезать кого-нибудь для решения проблемы, чем в столь ванильный вариант.
Я уже хотела обидеться, ведь не почку у него прошу. Зачем вести себя как целомудренная девица, которую престарелый сластолюбец завлекает на сеновал? Нежели так противно со мной поцеловаться? Вот предыдущие женихи никогда не жаловались. Но, с другой стороны, выпрашивать мне тоже не приходилось, как и ощущать сладкой дрожи от предвкушения. С Ником почему-то все воспринималось острее.
– Ладно, - неожиданно, но решительно объявил ищейка, – не попробуем, не узнаем.
Тут я чуть с табуретки от удивления не навернулась. Умеет же он нарушать мой душевный покой. Только настроилась со вкусом пожалеть себя несчастную, одним наглым человеком обиженную, как Ник решился на самопожертвование. Герой.
И я почему-то оказалась не готовой к тому, что он сразу примется выполнять мое предложение. Ищейка отложил ложку, встал, пошел к рукомойнику, поплескал себе воды на лицо, затем прополоскал рот.
– Ты всегда так готовишься? - я даже не заметила, как ложка выпала из моих онемевших пальцев.
– Да нет, знаешь ли, - фыркнул Ник. - Просто сейчас чувствуется уровень ответственности.
– Серьезно? - запоздало откуда-то вылезло смущение. Я же не Хельга какая-нибудь. Пустая тарелка с грязными стенками показалась мне гораздо интереснее Ника. Εе-то и принялась я разглядывать. - Даже к первому поцелую не готовился?
– К нему и подавно, - хрипоты в голосе Николаса значительно прибавилось. - Знаешь ли, сложно подготовиться к тому, что тебе на голову свалится восьмилетняя соседская девчонка, с размаха впечатается в твои губы и чуть не выбьет челюсть.
Ну да, было дело. Полезла я на яблоню и не удержалась. Свалилась парню буквально на голову. Вот тогда я и решила, будто Ник моя судьба. Он же героически пытался поймать висящую на ветке девчонку, которая подолом сарафана зацепилась за сучок.
– Ты тоже у меня был первым, - ностальгически вздохнула я.
– Εще бы, - коротко хохотнул мужчина. – В восемь лет - то.
– Зря смеешься, – я гордо задрала нос, - у моей подружки первый поцелуй был в четыре годика.
– Это серьезно, да, - с умным видом покивал Ник и протянул ко мне руки: – Ну,иди, что ли, сюда.
Все знают, что девушки существа очень логичные и жутко умные. Поэтому я позорно попятилась, выдавив из себя:
– Это там… мне… надо.
И забежав в комнату, которую с щедрой руки выделил ищейка на ночь, захлопнула дверь. В зеркале, висящим напротив, отобразилась моя излишне розовая мордашка с круглыми глазами. Вот тебе и взрослая чародейка: сама предложила, сама испугалась.
Ведь если заняться таким полезным делом как подумать,то можно отыскать причины паники легко – опять, получается, я преследую Ника. А крапива у него во дворе теперь высокая колосится, и все благодаря мне.