— Если хочешь меня отблагодарить, выходи из тени своей подруги и становись таким охотником, каким должен быть. И не пророчь себе смерть, она сама тебя найдёт, когда сочтёт нужным, — взгляд титана был тяжёлым.
— Я подыгрываю Хэйле. В большинстве случаев… Она просто любит всё контролировать, — Рэй грустно хмыкнул. — И я наверно тоже, раз лезу тебе в голову. Но знаешь… Когда я впервые увидел Странника, тогда мне казалось, что я просто могу ходить, творить добро и это всегда будет работать, что источник неиссякаем. Как наивно… Без Света я понимаю, насколько это глупо. Но мне всё ещё так хочется вернуться в эту иллюзию… Я цепляюсь за всё, что, как мне кажется, приближает меня к…
Фелис повернулся к нему. Страж был беспощадно надломлен и душевные раны зарастали очень медленно. Это хорошо чувствовалось, когда ты знаешь его как никто другой. Неужели разум Рэя больше никогда не найдёт прежнюю дорогу к Свету? Он так искренне к нему всегда тянулся.
— То есть ты считаешь, что тебе станет лучше, если я отвечу на твой вопрос? — титан смотрел всё так же.
— Не знаю, но может я смогу вернуть себе хотя бы частичку Света, сделав что-то хорошее и поддержав добрым словом… — тихо сказал охотник. — Свет ведь не иллюзия, да? Ведь в мире есть и хорошие люди, которые заслуживают нашей помощи и поддержки. Ради них мы должны стараться.
— Хм. Не думаю, что что-то может быть хуже. Я и правда понятия не имел, куда мне идти, поэтому долго путешествовал, — признался Амадеус, не меняя выражения лица.
Глаза Рэя наполнились печалью. Он действительно хорошо представлял, что может пережить воин, для которого его клан равен семье, а потом весь гибнет, будто никогда и не существовал. Титан привык полагаться на свою большую силу, но никто не давал ему дара бороться с самой судьбой. И каково было возвращаться в одиночку и ловить себя на мысли, что всё ещё не можешь притронуться к вещам своих мёртвых товарищей, будучи не в силах осознать, что они уже никогда ничего тебе за это не скажут.
Титан увидел выражение лица собеседника:
— Но если один молодой охотник начнёт делать глупости и погибнет, тогда я снова буду сильно расстроен. Я уже даже начал иногда его воспитывать. Не ловить же нового.
Фелис неуверенно посмотрел на Амадеуса. Неужели он хочет сказать, что…
— Ну как там твой Свет? — сменил тот тон на ироничный.
С одной стороны Рэй догадывался, что старый воин его бессовестно обрабатывает не хуже, чем он сам Хэйлу. Но с другой… Да плевать. Ему и правда стало значительно лучше. В этом титане было что-то такое, что заставляло душу воспрять и расправить крылья. Будь таковые у самого Амадеуса, они бы наверняка сияли и повергали в страх любое зло одним своим видом. До такой степени тот порой мог внушать благоговейный трепет… Должно быть, слова о добрых людях, которым всё ещё нужно помогать, нашли в душе этого человека отклик куда больший, чем даже у самого охотника.
— Я… Хм… А знаешь, взрывчатка временами работает не хуже света! — сказал тот с полубезумным видом.
Фелис радостно пискнул. Заслуга ли это Амадеуса или же Рэй действительно сам был готов подняться над бедами, но его страж неуклонно обретал целостность.
— Рэээй… Не меняй тему, — протянул призрак.
— Мой Свет вновь пытается пробиться вверх подобно весеннему цветку и я надеюсь, что однажды научусь пробуждать его в других одними лишь словами, — Рэй шутливо переигрывал. — Я достаточно возвышен, чтобы вы поняли, что я повержен лучами добра и всей душой желаю вновь прикоснуться к Свету?
— Ты умеешь его пробуждать, но по-своему. И не только… — задумчиво сказал титан, проигнорировав иронию. — Я бы тоже хотел вновь ощутить Свет. Стоит попробовать дожить до этого дня.
— И мы это обязательно сделаем, — с небывалой уверенностью произнёс Фелис. — Все вместе.