- Хватит, женщина – произнес он - Налюбовалась своим любимым. Иди делом займись, пока Сивилла не увидела, как ты тут прохлаждаешься.
Марцелла быстро оглядываясь на своего любовника Ферокла, ушла туда, где были все рабы Олимпии, и принялась со всеми за уборку территории. И ухаживании за цветами в саду вместе с Алектой и Милленой, уже работающими там и довольными проведенной с Гаником ночью.
Ардаду не нравилось эта расслабуха в лице его подопечного молодого Ритария. Надо было приниматься за работу. Нужно было быть всегда в форме. И Ардад, надев на левую, как и Ганик руку длинный из кованной колец, рукав для защиты руки от ударов. И пристегнул к своему кожаными на медных пряжках ремнями к телу. Он, взяв тоже тренировочный утяжеленный, как и у Ферокла жлнзный меч бутафорский такой же металлический трезубец и сеть тут же на площадке, подошел к Ганику. И грубо толкнув своего лучшего ученика в плечо своей еще не ослабевшей рукой учителя, принялся ему показывать приемы владения трезубцем, скрещивая его с трезубцем Ганика. Размахивая сетью, он, по кругу обходя начал наступление на Ганика. И тот делал тоже. Они, буквально сцепились на тренировочной площадке, громыхая своим оружием и даже заглушая шум от меча Ферокла. Который в стороне тренировался с деревянным противником манекеном, нанося ему колюще рубящие удары тем железным перетяжеленным специально мечем и щитом.
Ардад пробовал свои силы. Он вспоминал свои навыки. И Ганик был как раз тем учеником, который помогал ему в этом. Они, крича друг другу в азарте боя, указывали на правила владения своим оружием и вероятные в процессе ошибки, которые были не допустимы во время сражения на арене Римского амфитеатра. Даже Ферокл отвлекся от своей тренировки. И мокрый и блестящий на смуглом теле фракийца от парящего горячего пота. Подошел на допустимое расстояние, стоя на краю тренировочной арены к двум сцепившимся в том тренировочном сражении Ритариям. Учителю и его ученику. И слушал их и наблюдал за их работой. Это была хорошая возможность постичь науку со стороны Ритариев. С которыми ему тоже придется биться на арене в Риме. С ритариями других школ. И это поможет ему выжить и победить, если придется. И он внимательно, и молча, стоял и смотрел на своего лучшего друга Ганика и его учителя Ардада, звоном своего оружия разбудивших всех в этом загородном большом имении ланисты Харония Магмы.
Который тоже вышел на балкон перед той тренировочной ареной с бокалом вина. И, облокотившись на деревянные поручни смотрел, довольный проведенной с рабыней Сивиллой ночью, тоже на тренировку двух его собственных рабов Ритариев.
Он готовился к отъезду. Школа понесла тяжелые потери. Пятнадцать убитых из Олимпии, но он получил хорошие деньги от самого императора и за его Ганика. И Хароний был как никогда в этот раз доволен. И надо было выезжать срочно за новыми рабами.
Из выживших, остался только Ганик и этот фракиец Ферокл. И надо было найти подходящий для этого товар. А он стоил денег и времени. И Хароний бросив пить вино из того бокала, ушел с балкона. И ушел к себе в свой кабинет на вилле, готовясь в дорогу.
Он не захотел больше ехать черт знает, куда за рабами для своей школы, а решил приобрести их здесь же в самом Риме. На рынке рабов.
В крайнем случае, на каменоломнях за Римом в горах, если придется. В каменоломнях своего знакомого сенатора и патриция Рима Лентула Плабия Вара. Там было полно рабов, а Лентул разрешил ему посещать его каменоломни, если есть для этого деньги. И Хароний Магма готовился сначала туда, за Рим в те каменоломни. Он слышал, что Лентул получил новых еще здоровых рабов в те каменоломни. И пока их там еще не уработали до смерти, а это было обычным там делом, надо было перехватить свежий товар для своей Олимпии.
Придется выложить солидную сумму за товар, но такова судьба ланисты. Это его жизнь, зарабатывать на жизни своих подчиненных и продавать их жизнь по дороже на желтом песке Римской арены.
Хароний перебирал какие-то документы и свитки, когда в дверях его кабинета ланисты появилась сама Сивилла. И следом за нею появился Мисма Магоний. В своем повседневном черном гладиатора из шерсти костюме с широким с медными бляшками поясом и в калигах на ногах.
Хароний его вызвал к себе, а Сивилла явилась сама с новостью неожиданной для собирающегося в дорогу Харония.
После ночи с Гаником, она привела себя в порядок и выглядела бодрой и живой в своем рабыни наряде. Более дорогом для рабыни, чем у ее подчиненных. Длинной из красивой тонкой материи с золотистым рисунком безрукавой туники и золотых браслетах на запястьях рук. С распущенными по плечам и спине черными Алжирки волосами. Ее полная соблазнительная женская грудь раскачивалась из стороны в сторону, и торчали соски сквозь тонкую туники материю.