Я вылизываю её языком, пока она хватается за мои плечи, пытаясь удержаться на ногах. Когда я думаю, что она может упасть, я встаю и подхватываю её на руки.
— Я не думала, что могу так сильно устать после дневного сна, — говорит она, и её тяжёлые веки начинают закрываться.
— Лучше просыпайся. Я приглашаю тебя на ужин, — говорю я, целуя её в губы. Я не могу перестать целовать её.
— Ты что? Куда мы идём? — спрашивает она, внезапно проснувшись.
— Куда угодно. Но внизу около сотни операторов, с которыми я хочу тебя познакомить, чтобы я мог похвастаться женщиной, которую люблю.
“Медведь—”
— Ш-ш-ш. Не говори ничего в ответ. Пока что. Просто знай, что если ты хочешь быть со мной, то я хочу, чтобы ты видела всё, что связано со мной. И я хочу, чтобы ты знала, что я чувствую. Она прикусывает губу и кивает. — Ты для меня всё, но я знаю, какой может быть моя жизнь. Я хочу, чтобы ты была её частью, но я не могу держать тебя взаперти здесь.
— Я тоже хочу быть частью твоей жизни.
— Тогда давай познакомим тебя с миром.
Глава тринадцатая
Пеппер
Я сбрасываю все подушки с кровати Медведя и ищу свой мобильный телефон. Я ужасно с ним обращаюсь. У меня никогда не было телефона до переезда в город, и я до сих пор не научилась держать его под рукой. Но я знаю, что Медведь хочет, чтобы я брала его с собой, когда его нет дома.
Я сползаю с кровати и наклоняюсь, чтобы поднять подушки, но останавливаюсь, когда вижу под кроватью коробку. Я встаю на четвереньки и вижу рядом с ней свой мобильный телефон. Я беру телефон и вытаскиваю коробку. Медвежонок сказал, что я могу делать всё, что захочу в его доме, так что, значит, я могу открывать коробки, которые нахожу под кроватью?
Я провела здесь последние несколько дней, придумывая идеи для декора. Медвежонок ничем не мог помочь. Каждый раз, когда я спрашивала его, нравится ли ему что-то, он спрашивал, нравится ли это мне, а потом соглашался со всем, что я говорила. Это было одновременно и мило, и раздражало.
Я решаю написать Таше.
Я: Если бы ты нашла в доме своего парня случайную коробку, ты бы её открыла?
Ее реакция мгновенна.
Таша: Черт возьми, да, я бы открыла.
Я смеюсь. У меня такое чувство, что, может быть, это как-то связано с его бывшей девушкой или чем-то в этом роде. Он никогда не рассказывал о своём прошлом. Я не спрашивала, потому что знаю, что мне не хотелось бы слышать о нём с другой женщиной. Мне нравится думать, что он только мой, но, может быть, когда-то он принадлежал кому-то другому? Мне не нравится, как я себя чувствую при этой мысли.
«Но он сказал тебе, что любит тебя», — напоминает мне мой разум, и я краснею. Я хотела ответить ему тем же, но подходящего момента всё не было. Мы либо разговариваем без умолку, либо целуемся без умолку, и я хочу, чтобы это было что-то особенное. Для нас обоих. Я впервые говорю ему об этом и не хочу всё испортить. Я слышала, как он шептал мне это, когда мы занимались любовью или когда он думал, что я сплю. Я собираюсь ему рассказать, но сделаю это, когда всё будет идеально.
Зная, как сильно он меня любит, я набираюсь смелости, чтобы открыть коробку. Я делаю глубокий вдох и открываю крышку. У меня наворачиваются слёзы, когда я вижу, что внутри. Это детское одеяльце, которое я сшила. Я забыла о нём после того дня и не могу поверить, что он сохранил его и убрал. Я кладу руку на живот и думаю о беременности. Мы никогда не говорили о детях, но мы также никогда не говорили и о контрацепции. Насколько я знаю, я могла бы прямо сейчас носить под сердцем ребёнка.
Я снова закрываю крышку и убираю её под кровать, когда мой телефон снова вибрирует.