Он проводит рукой по своим растрепанным волосам, его адамово яблоко подпрыгивает вверх-вниз.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Оглядываюсь на Диану, ее улыбка быстро исчезает.
— В другой раз?
— Иди, — говорит она, кивая.
Грэм сжимает мою руку и выводит за дверь.
— Грэм, ты меня пугаешь. Что происходит?
— Мне нужно тебе кое-что сказать. Это важно, и это не может ждать ни секунды. Я и так ждал слишком долго.
У меня внутри все переворачивается.
— Куда мы направляемся?
— К тебе домой.
Молча следую за ним, тревожные мысли роятся в моей голове.
Грэм молчит, пока мы не оказываемся запертыми в безопасности моей спальни.
— Все, что я говорил тебе о себе — ложь.
Моя голова откидывается назад.
— Что?
Он садится на край моей кровати, берет мои руки в свои.
— Мой отец — частный детектив. Я тоже. Я работаю на него. Он… он знает твоего отца. Они когда-то были друзьями.
Мои губы приоткрываются, но с них не слетает ни слова. О чем, черт возьми, он говорит?
— После окончания колледжа они вместе открыли бизнес. Компанию, которой сейчас владеет твой отец. Но мой отец — больной и извращенный мудак, и я уверен, что твой отец это заметил. Он забрал свои деньги из компании и оставил моего отца ни с чем. Он взял с собой свою девушку. — Грэм сглатывает. — Твою мать.
Мама встречалась с отцом Грэма?
— Какое это имеет отношение к тебе? — Мой голос дрожит, когда я пытаюсь выдавить из себя слова.
Взгляд Грэма опускается на наши переплетенные пальцы.
— Мой отец долгое время злился на твоего. Он винит его в своих неудачах. Поэтому он послал меня выдать себя за твоего телохранителя, чтобы найти информацию о твоем отце. Хотел, чтобы я нашел что-нибудь, чем он мог бы его шантажировать.
Его глаза снова встречаются с моими. — На самом деле я не телохранитель.
Мой желудок ухает вниз, забирая с собой сердце. Грэм не телохранитель.
Грэм помогает своему отцу унизить моего.
Грэм солгал мне.
Я убираю руки назад и обхватываю ими живот.
— Ничего не понимаю, — это все, что могу выдавить из себя.
Ничто не имеет смысла.
Этого не может быть.
— Мне так жаль, что солгал тебе, Эва. Но мне нужно, чтобы ты знал, что перестал искать информацию о твоем отце. Пытался выждать время и придумать, как выпутаться из этой ситуации. — Он обхватывает ладонями мое лицо и смотрит мне в глаза. — Я люблю тебя, Эва. Знаю, что лгал тебе о некоторых вещах, но никогда не лгал о своих чувствах к тебе.
Слезы застилают мне веки и стекают по щекам.
— Но ты солгал. Ты здесь, чтобы причинить боль моему отцу. Чтобы причинить боль мне.
— Я бы никогда не причинил тебе боль. Пытаюсь во всем признаться и все исправить. Я пытаюсь сбежать от своего отца и уберечь тебя. — Уберечь.
Задыхаюсь, спина напрягается. Руки Грэма опускаются на колени, когда отталкиваюсь от кровати, чтобы увеличить расстояние между нами.
— Мужчины… люди, которые похитили меня той ночью… — заикаюсь, изо всех сил пытаясь сформулировать свои мысли. — Это был ты? Ты затолкал меня в тот фургон и связал? — Кончики пальцев касаются моей щеки. — А потом ты ударил?
Глаза Грэма широко раскрыты, когда он встает.
— Нет! — Он морщится и дергает себя за кончики волос. — Я имею в виду, те люди похитили тебя из-за моего отца, и я был там. Но никогда не поднимал на тебя руку. Не хотел, чтобы они причинили тебе боль.
Холод пробегает по мне, когда я вспоминаю нежный голос, который прошептал мне, когда я проснулась в фургоне: «Не волнуйся. Теперь ты дома. Все будет хорошо».