Когда мы достигли вершины холма, я увидела вход в горный хребет. Это было похоже на свет и тьму по сравнению с полем. Туман окутал его, как плащ, и когда мы подошли ближе, я почувствовала холодный ветерок, дующий изнутри. Я представила, что это дыхание ледяного дракона из историй, которые бабушка рассказывала мне в детстве.
Холод был одной из самых неприятных вещей, которые я когда-либо испытывала, но когда мы достигли узкого входа в горный хребет, мои мысли о холоде были отброшены в сторону, когда я почувствовала острую потребность выпить. У меня так пересохло в горле, что оно горело, и мне было трудно глотать. Я полезла в седельную сумку за флягой, но Уэстон схватил меня за запястье. Из-за тесного входа наши лошади почти соприкасались.
— Тебе нужно экономить воду, — сказал он мне, прежде чем отпустить мое запястье, как будто я подчинилась бы ему только от этих слов.
Будь настоящей.
Я попыталась схватить ее снова, но он зажал мое запястье в тисках.
— Мне действительно нужно выпить, — сказала я, пытаясь вырвать свое запястье из его хватки.
— Нет, — холодно сказал он.
Кем, черт возьми, он себя возомнил? Мое горло горело. Я попыталась сглотнуть, не смогла и почувствовала, что у меня заканчивается запас воздуха.
— Ты не понимаешь. Мне нужно выпить!
— Я понимаю. Но тебе нужно сохранить ее.
— Почему?
— Потому что чем дальше мы забираемся в горы, тем сильнее тебе захочется пить. Нам нужно экономить воду, которая у нас есть, — сказал он.
— Мне нужно выпить. Только немного, — умоляла я, будучи не в состоянии думать ни о чем, кроме воды.
Выпить ее. Вылить ее на себя.
— Земля проклята. Как только мы выберемся из гор, это чувство исчезнет.
Он отпустил мое запястье, залез в мою седельную сумку, украл мою флягу и бросил ее в свою сумку.
— Я думаю, что могу сама регулировать свою воду, — возразила я.
— Я очень в этом сомневаюсь, — сухо сказал он.
Возможно, он был прав. Но ты тоже не ходила вокруг да около, признавая свои слабости.
— Почему это место проклято? — просила я, с трудом пересиливая ощущение першения в горле.
Он вздохнул, как будто отвечать на мои вопросы было тяжкой рутиной.
— Давным-давно здесь проходил Маг. Он заблудился на похожих на лабиринт горных тропах и умер от жажды. Прежде чем уйти, он проклял горы. Любой вошедший почувствовал бы такую же сильную жажду, как и он.
Мои брови нахмурились.
— Почему ты повез меня этим путем?
Жажда была невыносимой. Я не хотела представлять, на что это будет похоже глубже в горах.
— Это был наименее грязный способ избавиться от хвоста, и это быстрее. Чтобы обойти горы, потребовались бы дни.
После того, как мое тело привыкло к жажде, и это стало скорее серьезным раздражением, чем всепоглощающим, я, наконец, почувствовала, каким холодным был воздух на моей коже.
— Здесь так холодно, — сказала я, дрожа.
Уэстон достал что-то из своей седельной сумки и протянул это мне. Толстый плащ, подбитый мехом. Я сбросила свой собственный плащ; рукава моей рубашки были закатаны, и я заметила, как он разглядывает мои манжеты. Я немного напряглась, но не попыталась их скрыть.
Я подумала, что не смогу скрывать их от него, находясь бок о бок так долго. С таким же успехом можно покончить с этим. Я накинула плащ, и теплое ощущение меха было манящим.
Его взгляд был осторожным, возможно, подозрительным.
— Кто ты?
Я немного подумала, прежде чем ответить на вопрос. Я была девушкой с фермы из Алжира, и предположительно я была инструментом для уничтожения Алирии. Но я не хотела, чтобы кто-то из них определял меня.
— Меня зовут Каламити, — наконец произнесла я сквозь стучащие зубы.
И в тот момент я больше всего на свете надеялась, что мое имя не было моей судьбой.