И как язык повернулся обвинить в этом меня?!
Ещё немного полежав, я надеваю шорты, майку и ползу на кухню отдирать старые обои. Сжимаю зубы и иду, ведь что-то делать нет абсолютно никаких сил.
Обои в полной степени ощутили весь мой гнев на себе. Да и стены, истыканные ножом тоже. А люди, проходящие мимо моего настежь открытого окна, смогли оценить всю обширность русского и итальянского мата, посланного в сторону Котова.
Провозившись до десяти вечера, ложусь спать. Ободранные клочки затолкала по мусорным мешкам и выставила в прихожую. Следующая задача: не забыть с утра вынести всё это на мусорку.
Засыпаю с полнейшей кашей в голове. Ведь я совсем не представляю дальнейшую мою работу в клубе. Как вести себя, когда увижу Гришу?! Снова делать вид, что ничего не было?! Вряд ли теперь это получится…
***
Просыпаюсь от звонка будильника, резко сев. Мне снова снился он.
Песчаный берег океана, лазурная гладь…
Влепив ладонь себе в лоб, обрываю воспоминания о сне. К чёрту! Зачем, Таня?!
Бегу в душ, собираюсь и выезжаю на работу. На метро! Это край моей экономии, но я снова сжимаю зубы и терплю потных мужиков, жмущихся ко мне. Отвратительный запах, витающий вокруг. Жаркая погода делает своё дело.
Но всё — ничто, в сравнении с полыхающим чувством неизбежности. От жары можно скрыться, знаешь, что есть спасение где-то в прохладном месте. Когда горишь изнутри, даже во льдах Арктики легче не станет…
Но…
Я зря мучила себя мыслями о встрече с Гришей, ведь он не появился в клубе ни сегодня, ни на следующий день, ни все оставшиеся дни до выходных. А это четыре дня!
Я звонила ему, потому что его ждали готовые документы для отправления в налоговую. Ну и ещё, потому, что переживала. Телефон был выключен.
Это он так решил избегать меня?! Или с ним что-то случилось?!
Звонила и Ане, но та сказала, что не в курсе где Гриша.
На четвертый день его отсутствия, то есть в пятницу, меня ожидал сюрприз.
Захожу с утра в свой кабинет и тут же впадаю в ступор.
— Ну здравствуй, Таня… — цедит Алина. Эта курица сидит за моим столом с видом грёбанной королевы. А её презрительный взгляд прожигает в моём лбу дыру. — Я так и знала, что ты тут работаешь! Что не спроста всё это происходит! — выплёвывает она.
Я медленно прикрываю дверь, всё ещё пребывая в небольшом шоке. Хотя, чего это я?
Подойдя к столу, упираюсь в него ладонями. Властно приподнимаю одну бровь.
— Что ты здесь делаешь?
Глаза курицы от такой моей «наглости» лезут на стянутый пластикой лоб.
— Ты ещё смеешь спрашивать, что я тут делаю?! — истерически взвизгивает и соскакивает с места. Я разворачиваюсь к ней лицом, скрещивая руки на груди. — Ты! — тыкает пальцем мне в плечо. — Это всё из-за тебя! Ты трахаешься с моим мужем?! Поэтому Гриша в последнее время стал таким?!
— Не понимаю, о чём ты говоришь, — сохраняю я спокойствие, хоть сердце и отбивать чечётку. Он её муж, и этот факт тут играет роль.
— Ах, ты не понимаешь?! А я тебе объясню! Собрала свои манатки и свалила отсюда! — вновь яростно шипит прожжённая.
— Палец от меня свой убери, — цежу, уже выходя из себя. — И я не сплю с твоим мужем, поэтому лучше заткнись. Не ты меня нанимала и не тебе меня выставлять отсюда. Если Гриша вдруг решит уволить меня, то что ж, я уйду, — обхожу пыхтящую от злости курицу, сажусь за стол и включаю компьютер. Добавляю, не смотря на неё: — А теперь покинь мой кабинет, мне нужно работать.
— Я тебе не верю! Я знаю, какая ты шлюха и не упустишь шанс раздвинуть ноги перед ним! Но только теперь он мой! Не суйся в нашу семью! — выливает она очередное помойное ведро мне на голову.
Еле сдерживая себя, сжимаю челюсти. Как же мне хочется вцепиться этой крашенной в патлы!
— Ещё хоть одно слово и тебе точно конец. Ты забыла, как я разукрасила тебя семь лет назад?! Хочешь ещё?
Когда мы с Котовым были в серьёзных отношениях, я застала интересную картину. Это было ещё на его старом месте работы, где Алина и являлась инструктором по йоге. Захожу в раздевалку к своему любимому и вижу, как эта курица жмётся к Грише голыми сиськами, а он пытается отлепить её от себя. Тогда моей ярости не было предела. Я расцарапала ей всё лицо, выдрала клок её прожжённых волос. Гриша тогда буквально оттаскивал меня от неё, а я всё не могла успокоиться. Ведь с Гришей я была очень ревнивой и защищала своё.
— Ты не посмеешь! — восклицает белобрысая, но в глазах я всё же замечаю промелькнувший страх.